Во всяком случае, я хотя бы что-то понимаю в ведовстве. Я буду травницей. Вот только разберусь с тем, что растёт на участке, а что в лесу и на лугу.

Конечно же, крапива, которая притаилась в густых зарослях лопуха и ужалила меня, едва я делаю шаг в сторону с дорожки.

Многие растения уже непригодны для приготовления лекарств, потому что слишком большие.

– Так, тебя я выкопаю и корешки засушу пока, – говорю я лопуху, – Листья твои слишком большие, из них я отожму сок, приготовлю салат, куда добавлю ещё и лебеды, которая вон там виднеется, и жгучей крапивы.

– Мыслишь в правильном направлении, – слышу я приятный женский голос, немолодой, но ещё и не дряблый старушечий.

Оглядываюсь, может быть, соседка забежала познакомиться. Нет никого. Видимо, от голода и усталости звуковые галлюцинации начались.

– Соседка! Щаз! Не смеши мои тапочки, – опять тот же голос, – До ближайших соседей тут верста.

Ё-моё! Куда я попала? Кажется, у меня едет крыша. Наверное, сказывается потрясение от сжигания на костре или попадания в этот мир.

От потёкшей крыши травки не помогут, а мозгоправа здесь нет.

– Хватит себя накручивать, – женщина не сдаётся. – Иди лучше травы инспектируй, да дом отдрай. Скоро вечер, как спать будешь?

А ведь права она. Надо домом в первую очередь заняться. А потом на чердаке проверю, вдруг там кто-то спрятался и меня пугает.

Как старая бабка, охая и кряхтя под весёлый женский смех я добираюсь до дома. Набираю в ведро воды, чтобы два раза не ходить, и волоку к двери.

Я хочу спать, а не мыть дом. Может, я сегодня просто смету паутину?

– Так, давай не ленись, а то мне тут лентяйки не нужны, – я ощущаю болезненный толчок под рёбра, подкрепляющий мотивационную речь.

Как же мне всё это надоело на родине, попала сюда, и опять двадцать пять. Мой, стирай, убирай и всё это без пылесоса и стиральной машины. Как же страшно раньше люди жили, всё ручками делали и, судя по обстановке, на прислугу рассчитывать нечего.

Получаю ещё один пинок под бок, а вокруг никого. Не буду обращать на это внимание. Я обнаруживаю метлу в коморке возле входа, в ней ещё есть тряпки, вёдра и ещё что-то, потом разберу.

– Прежде чем спасать приличных женщин, нужно сначала в доме убрать, – бурчу я, чтобы не сойти с ума.

Если я буду разговаривать вслух сама с собой, то назойливого голоса я у себя в голове не услышу.

Обметаю паутину, стараясь не поднимать много пыли. Может, расположиться на ночлег во дворе, мелькает у меня крамольная мысль, когда взгляд падает на раскидистое дерево возле дома.

– Не думай даже, – возмущённо кричит мне в ухо голос, и я от неожиданности поднимаю в воздух всю пыль, собравшуюся в доме. Прочихавшись, я поднимаю глаза и оседаю на пол, теряя сознание.

– Что нынче за народ хилый пошёл, – слышу я как будто издалека ехидный женский голос.

– Вставай давай, хватит валяться, – грубо говорит мне прямо в ухо женщина. – Призрака, что ли, никогда не видала?

Я приподнимаюсь – и действительно призрак. Нависает надо мной, сурово сведя брови и уперев руки в боки. Пыль давно осела, но женщину средних лет с ехидной улыбкой на устах вижу отчётливо.

– Кто вы? – спрашиваю я на удивление твёрдым голосом. – И что здесь делаете?

– Да нет, милочка, это кто ты ? – тыча мне пальцем в грудь строго говорит призрак. – Что делаешь ты в моём доме?

От её выражения лица и сурового голоса я малость трушу. Совсем чуть-чуть, ровно столько, чтобы захотеть обратно в свой мир к тунеядцу мужу и гопникам, отправившим меня сюда.

– Вы ведунья, которую я должна заменить? – робко предполагаю я, обхватывая плечи руками.