Из сладостных грез меня вырвал крик возницы. Олени испуганно заметались в упряжке и рванули куда-то вбок. Судья Локхарт взревел, пытаясь их удержать, но сани больше не слушались. Мы заскользили по льду и взлетели на вершину сугроба, такого высокого, что мне пришлось ухватиться за деревянные борта саней, чтобы не свалиться с сиденья. Я уже приготовилась к самому худшему: сейчас мы перевернемся, и я переломаю себе все кости, – но сани с грохотом рухнули на плотный слежавшийся снег и, проехав еще чуть-чуть, завалились набок.

Шапка упала мне на лицо. Я услышала тяжелый стук сапог Локхарта по твердому насту, поправила шапку и увидела, как его плотная массивная фигура удаляется в посеребренную луной темноту. Возница пытался успокоить испуганных оленей. Ни тот ни другой даже не поинтересовался, все ли со мной хорошо. Я выбралась из перевернувшихся саней и огляделась по сторонам в поисках моего драгоценного аптекарского сундучка. Он упал недалеко от повозки, все его содержимое разлетелось по снегу. Спотыкаясь на каждом шагу, я пошла собирать пузырьки и мешочки с целебными травами, и тут мне открылось поистине странное зрелище. Чуть поодаль стояла смуглая девушка, еще совсем девочка, с распущенными черными волосами, одетая в плащ из перьев. И что самое удивительное: рядом с нею сидела большая дикая кошка. Я никогда раньше не видела такого зверя. Густой мех в темных пятнышках на спине и боках, ослепительно-белое подбрюшье. Большие уши с длинными кисточками на концах. Кошачьи глаза цвета янтарного камня смотрели прямо на меня, пристально и без страха.

Морозный воздух звенел, как хрусталь. Мое дыхание вмиг превращалось в пар и расплывалось плотными белыми облачками, однако девушка в тонком плаще не дрожала от холода.

Она положила руку на голову большой кошки, которая продолжала спокойно смотреть на меня, и зубы оскалила вовсе не кошка, а девушка.

Мое сердце испуганно заколотилось. Я никогда в жизни не видела, чтобы человек скалился по-звериному, и уж тем более – юная девушка, почти ребенок.

Странная девочка покачала головой и вдруг рассмеялась, словно ей показалось забавным, что она меня напугала.

– Кто ты? – крикнула я.

Но незнакомка лишь раскинула руки, и полы ее плаща из черных перьев превратились в два огромных крыла. Она исчезла среди берез в небольшой рощице неподалеку. Большая кошка бросилась следом за ней и тоже скрылась из виду.

Я поспешила собрать разлетевшееся содержимое своей аптечки, опасаясь, что девушка и ее зверь вернутся, но, когда я поднялась на ноги, крепко сжимая в руках сундучок, из рощи вышел лишь Локхарт, с луком и стрелами за плечом.

– Догнал? – спросил у него возница, закреплявший оленью упряжь.

– Нет, – ответил Локхарт, досадливо морщась. – Ушла зверюга. Откуда в здешних краях взялась рысь?

Возница пожал плечами. Рысь! Значит, это была рысь. Я слышала об этих крупных кошках из северных областей. Каким роскошным получился бы плащ из ее мягкого блестящего меха!

– А девушка? – спросила я, стряхнув снег с плаща. – Как же девушка?

Локхарт обернулся ко мне и нахмурился.

– Что ты несешь, женщина?

– Тут была девушка, с рысью. Вы разве не видели? Девушка с длинными черными волосами, в плаще из перьев… – Я осеклась, осознав, как глупо и странно все это звучит.

– До ближайшей деревни – часа два езды, если не больше. И кто, по-твоему, станет бегать по диким лесам вместе с рысью? – усмехнулся Локхарт.

– Я ее видела, – упрямо проговорила я. – И она мне угрожала…

– Довольно! Меня предупреждали, что ты не сдержанна на язык, и я не намерен терпеть истерики старой карги.