– Мама в порядке, в больнице, – Аля кусала губы, нервно сплетала тонкие пальцы на загорелых коленках.

– А дядя Толик?

Аля часто, как собака, задышала открытым ртом.

– Жарко, да? – участливо спросила Вета.

Аля склонилась, светлые волосы вновь скрыли ее лицо. Она пошарила в своем рюкзаке, вытащила полупустую бутылку воды, и, запрокинув голову, жадно выглотала остаток. Вета увидела, что парни направились к автомобилю.

– Ну ладно, мне пора, – сказала она.

Может, на этот раз им удастся вырваться за пределы города и они перестанут колесить по улицам, как будто не знают их вдоль и поперек с самого детства?

– Прощай, Алька. А я уезжаю. Навсегда.

Вета поднялась и протянула Але раскрытую ладонь. В глазах растрепанной девчонки промелькнула отчаяние и надежда. Она отшвырнула пустую пластиковую бутылку в угол к мятым жестяным банкам и прочему мусору, оставленному за многие дни скучающими пассажирами.

– Возьми меня с собой! – Аля схватила Вету за руку. – Умоляю! Умоляю!

С длинных ресниц сорвалась слеза, Аля быстрым движением смахнула ее, но, как по сигналу, слезы заморосили по щекам.

– У меня есть деньги! – Она крепко вцепилась в запястье, хотя Вета и не думала вырываться. – Я не стану обузой! Деньги!

Она продолжала лепетать про деньги, про то, что ей надо уехать из города, про то, что маме будет без нее лучше, и ни к какой подружке она вовсе не собиралась, а сидела тут, на этой заплеванной вонючей остановке, потому что надеялась поймать попутку и умчаться куда глаза глядят. И Вета сдалась. Она не стала расспрашивать, почему девчонка решила уехать так внезапно. Она прекрасно понимала, что такое случается. Просто надо решиться и все бросить! И когда Аля подхватив свой рюкзак, засеменила с нею рядом, так и не выпустив ее руку, Вета даже почувствовала некоторое облегчение. Словно, наконец, решила ребус, который терзал и не давал покоя.

– Она едет с нами. У нее есть деньги. – Тоном, не терпящим возражений, оповестила парней Вета, забрасывая в машину туго набитый Алин рюкзак.

Данчик приветливо улыбнулся, Жека презрительно поморщился, но промолчал.

На этот раз ни навигатор, ни автомобиль, ни святой Николай не остановили их. Машина пересекла указатель с перечеркнутым красной полосой названием города и беспрепятственно помчалась дальше по шоссе.

Едва автомобиль выехал за городскую черту, как Жека прибавил газ. Он выжимал из «Мицубиси» максимальную скорость, на которую только был способен старый автомобиль. Но все равно их то и дело обгоняли легковушки и грузовики.

В раскрытые окна врывался горячий ветер. От дороги пахло теплым асфальтом, от летящих мимо самосвалов – дизелем, а от деревьев на обочине – сладким ароматом лип.

Сначала Данчик пытался развлекать девчонок и Жеку глупыми анекдотами и нелепыми историями, которые он сам же на ходу и придумывал. Но смеялась над его рассказами одна только Вета. Аля сидела уставившись в окошко на нескончаемые деревья, изредка мелькающие деревушки, обширные поля покрытые желтой густой ботвой, и редких коровенок на выпасе. Жека тоже молчал, держал руль и щурил белесые глаза на закатное солнце. Потом замолчал и Данчик, а когда он задремал и невольно склонился к водительскому сидению, приятель не стал его беспокоить, лишь перехватил крепче руль и встряхнул бритой головой, отгоняя дремоту.

Грузовики проносились мимо хлопая брезентовыми крыльями. Того и гляди, взлетят в стремительно синеющее небо навстречу первым мерцающим звездам.

Сон сморил Вету далеко за полночь. А через несколько часов она проснулась, и поняла, что автомобиль не движется. За окном темнел лес, значит, они припарковались на ответвлении от основной дороги. Рядом на сиденье, крепко обнимая рюкзак, прижавшись виском к стеклу и нервно вздрагивая, спала Аля. Впереди сопели, скорчившись в неудобных позах, Данчик и Жека.