– Упал, – непринуждённо ответил Влад. – Не знаю насчёт гор, но сегодня выяснил, что карабкаться на крыши – моё. А вот с крыш… нет. – Он сделал паузу, щурясь на солнце. – А что случилось с тобой, Ярослава?

– Упала, – соврала я.

Прежде чем отпустить мою руку, Влад поглядел на мои сбитые костяшки. Некая мысль промелькнула в его зрачках – он знал, что я вру. Знал, однако давить не стал.

Несколько минут мы сидели втроём в тишине, слушая, как ветер треплет листья дуба, и наблюдая за футбольной игрой на поле, где моя сестра всё ещё обнималась со своим кривозубым бойфрендом. Они, кажется, развеселили Влада, и его губы изогнулись в усмешке. Это была безобидная усмешка, однако мне почему-то стало стыдно за Татию; я не могла припомнить, когда мне в последний раз было за неё стыдно, и это меня разозлило. Влад разозлил меня. И я чувствовала недовольство Богдана. Но всё-таки никто из нас так и не попросил Влада уйти.

– Кстати, насчёт этих книжек, – продолжил Влад, пихнув меня на край скамейки, чтобы вытянуть свою загипсованную ногу. Я насупилась. Он опять улыбнулся. – Если бы у вас были магические силы, чью бы сторону вы выбрали? Героев или злодеев?

– Никто не любит злодеев, – наконец заговорил Богдан раздражённо. Больше, чем незнакомцев, он презирал лишь то, когда эти незнакомцы пытались с ним спорить. – Они всегда проигрывают.

– Разве? Они проигрывают в старых сказках, но мы с вами не сказка и совсем не старые, не так ли, Дан? – взгляд Влада метнулся к моему синяку. – Думаете, нельзя быть плохим и победить?

– Герои лучше, – я скрестила на груди руки, соглашаясь с Даном. «Даном? Никто не называет его так». – У них самая сильная магия, их все любят, у них много друзей и последователей.

Богдан кивнул, добавив:

– Злодеем по своей воле никто быть не хочет.

– Я хочу, – выпалил Влад. Слишком быстро, слишком легко, и его улыбка не дрогнула.

Богдан уставился на него.

И я уставилась на него.

– Почему?

– Нравиться всем легко, – пожал плечами Влад. Разве? – Но мне порой интересно, каково это… когда тебя ненавидят. – И вот, безупречная улыбка теперь едва заметно охладела в уголках его губ.

На миг воцарилось молчание.

– Нет. – Богдан покачал головой. – Нет, я не хочу нравиться всем и не хочу, чтобы меня все ненавидели. Хочу… – он покосился на стадион, где все снова бегали и кричали. – Хочу быть серым кардиналом. В каждой истории есть такой, знаете? Который наблюдает из тени, всё видит, знает секреты каждого. Который на самом-то деле и управляет игрой.

– Манипулирует, – поправила я.

– Помогает.

– Помогает тем, кому хочет помогать.

– Тем, кто нуждается в помощи, Яра.

– Тогда что ему мешает помогать нуждающемуся в помощи злодею?

Лицо Богдана посуровело:

– Честь.

– Ну-у, если это так называть, – я невольно хмыкнула. – Но тогда герои и злодеи не такие уж и разные.

– Как это?

Удивительно, но это был первый раз, когда мы с Богданом спорили, и всё из-за мальчишки, которого никогда прежде не встречали. Который теперь тихонько нас слушал, как прилежный ученик.

– И герои, и злодеи за что-то сражаются, – начала я, загибая пальцы. – За что-то, что называют высшим благом, Дан. И те и другие во что-то верят, и тех и других кто-то боится, а кто-то обожествляет. Разница лишь… не знаю, в точке зрения? Злодей для одного – герой для другого. Мы всегда следим за историей героя, за его мыслями и поступками. Поэтому и знаем, что он победит – а значит, и станет героем, – в конце.

– Герои тоже бывают занозой в заднице, – самодовольно встрял наконец Влад. – Герой ни за что не станет тебя спасать, если придётся выбирать между тобой и королевством.