– Дело ведь не в желании отомстить за Джасну, верно? – начинаю я, глядя на него, надеясь увидеть, когда мои слова заденут за живое. – Кто бы ни убивал играющих с магией, он придёт и за тобой тоже. Дело в том, чтобы спасти собственную задницу.

Удивление вмиг меркнет в глазах Мира, сменяясь вспыльчивым недовольством, собирающимся в уголках губ.

– Какая мне выгода? – добавляю я, бросая фотографии на секретер. Может, я теперь и раб, однако до сих пор ведьма, пусть и лишившаяся сил; и пока только я знаю, как действует охотник, я незаменима.

– Какая тебе выгода? – Мир встаёт и медленно огибает кресло, будто собираясь выйти из комнаты. Однако потом его голос внезапно раздаётся у меня над ухом. – Слушай сюда, Огонёчек, – говорит он тихо, склоняясь над моим плечом сзади. – И слушай внимательно. Ты поймаешь психа, убивающего людей, и получишь в награду год на земле, который можешь провести, как пожелаешь, в этом прекрасном, не сгоревшем теле. – Я открываю было рот, чтобы возразить, однако он склоняется ещё ближе. Его дыхание, горячее и сердитое, обжигает кончик уха. – Нет, мне не нужно даже смотреть в твои глаза, чтобы знать, что ты отчаянно хочешь жить. Поможешь нам, и год твой. Откажешься и вернёшься в бездну тут же.

«Год. Всего год. Целый год». Однако за год может многое измениться, верно? Я могу найти способ вырваться из оков нашего договора на свободу или же убедить Мира и его друзей позволить мне оставить это тело себе насовсем, или – я им даже по-настоящему понравлюсь, и они захотят, чтобы я осталась. «Нет, это уж совсем несбыточная фантазия. Вырваться на свободу, свободу, свободу!..»

– У тебя будет шанс искупить грехи, – продолжает Мир, растягивая слова, словно разговаривает с несведущим ребёнком. – Может, даже отправиться на небеса, воссоединиться с родными. Подумай об этом. До полудня.

Я не оборачиваюсь, но слышу, как он выходит из комнаты. Небеса? С родными? «Грехи». Ненавижу его за эти слова. Но до того как я успеваю собрать волю в кулак, подняться на ноги и решить, захлопнуть ли за ним дверь или броситься следом и послать куда подальше, он возвращается. На этот раз не могу заставить себя даже пошевелиться, потому что Мир принёс череп. Мой череп.

– Чтобы лучше думалось, – говорит он вместо пожелания спокойной ночи, кладя кость на секретер передо мной.

И закрывает за собой дверь.

Сон не благословляет меня своим забвением. Комната слишком просторная, квартира слишком тихая, а время слишком вялое, чтобы позволить расслабиться. «Слишком похоже на смерть». И мой череп, покоящийся в тёмном углу секретера, таращится на меня своими безглазыми впадинами на отбелённой магией поверхности.

Знаю, что не могу отказать Миру, и истеричный смех вьётся среди моих мыслей. Я провела почти год в Сент-Дактальоне, ища других людей, знающих о магии так же, как знал Влад, и не нашла ни одного. У меня не было ничего: лишь дешёвая съёмная комнатка и работа, зарплаты от которой едва хватало её оплатить.

«Но у меня была моя жизнь».

Теперь же маленькое тайное общество Мира только и делает, что говорит о магии. И я им нужна! И всё же я как заключённая. У меня нет своей жизни, своего тела, своего выбора. Неужели и правда нужно умереть, чтобы стать нужной? Не слишком большая цена? Справедливо ли?

Отталкивая от себя эту мысль вместе с подушкой, я поднимаюсь с кровати и подхожу к секретеру. Присев на корточки напротив черепа, упираюсь подбородком в столешницу и провожу пальцем по кости. На ощупь кость такая же гладкая, как на вид – точно стекло. Но не такая пылающая, как мои воспоминания. О доме, о пожаре. И это странно, ведь череп не кажется мне связующим звеном с прошлым или с моей душой, или с магией. Он сюрреалистичный, как искусство. Может, магия и есть искусство? Слишком тёмное, слишком рискованное, слишком глубокомысленное и…