— Но леди Броуд... Это проклятие всего лишь третьего уровня... — я совершенно потерялась.

— Леди Броуд отрицает любую связь с вами, а также она предпочла покинуть дворец еще вчера вечером. В особняк семьи Броуд ее сопровождали слуги, она никак не могла оказаться в вашей лавке, — он сделал паузу перед последним, решающим мою судьбу словом, — подозреваемая.

Вот он – тот самый гром, который должен был сопровождать молнию, но задержался почти на сутки. Грянул средь ясного неба, пения птиц и глупых надежд. Лед и холод – вот что ждало меня впереди.

Бьянка Пушная

Тарси молчал, не спеша отвечать на мой вопрос.

— И я не поверю, что дело в глупой любовной истории, — добавила я. — Ваша история — ложь, так что больше даже не думайте мне ее озвучивать.

— Что сказал этот Черненький? — раздался наконец его голос.

— Что принца убили. Как раз вчера. А еще «око» помощника показало вас. Он поинтересовался, знакомы ли мы.

— И вы сказали, что нет, — я уловила в его голосе усмешку. — Вы истинная Светлая ведьма, Бьянка, благодарю.

— Не стоит благодарности, — разозлилась я. — Я еще не решила, сдать вас полиции или нет!

— О, вы этого не сделаете… — протянул Тарси.

Гнев, который я собиралась на него обрушить, прервал звонок дверного колокольчика.

— Я сейчас вернусь, и мы продолжим, — процедила я и направилась в лавку за прилавок.

Я вздрогнула, снова увидев на пороге топчущегося Черненького.

— Простите, госпожа Бьянка, я, кажется, выронил у вас свое удостоверение. Не возражаете, если я поищу его?

— Нет, конечно, — мой тон был суше, чем того требовала ситуация.

— Благодарю. — Помощник инквизитора тотчас опустился на колени и принялся шарить по полу и заглядывать под прилавок и шкафы. К нему подбежала Метаморфоза и стала заинтересованно следить за его занятием. Удивительно, но на этого Черненького она тоже почти не рычала и быстро приняла в свой круг. Значит, человек он не такой уж плохой. Поэтому… Может, стоит ему признаться, кто скрывается у меня в ванной комнате? А вдруг это обернется против меня? Совсем не хочется портить свою репутацию и быть замешанной в таком нечистом деле.

— Вот, нашел! — Черненький, сияя детской улыбкой, помахал синим картонным прямоугольником. От старательных поисков его котелок сполз на макушку, а волосы растрепались.

Он торопливо поднялся, отряхнул брюки на коленях, поправил шляпу – и все с той же широкой невинной улыбкой. Вот только цепкий взгляд его то и дело останавливался на дверях моей гостиной. Уж не пытается ли он разведать, кто скрывался за ней и так рвался в «отхожее место»? Может, и потерянное удостоверение было лишь поводом? От волнения у меня пересохло во рту, и я сглотнула. Видимо, не стоит верить его располагающей внешности. Помощниками инквизиции не становятся простачки.

— Ой, а можно конфетку? — Он вдруг посмотрел на вазочку с разноцветными леденцами, что стояла у меня на прилавке.

— Да, конечно. — Я, улыбнувшись, подвинула к нему вазу. — Угощайтесь.

— Спасибо. — Черненький охотно взял одну, потом поколебался и взял еще.

Я одобрительно кивнула, продолжая держать невозмутимую улыбку. Леденцы были не простыми, а «веселящими». Их у меня обычно покупали те, кого часто посещала хандра. Правда, действие у них короткое — не больше получаса, но настроение поднимает на «ура» и отвлекает от более серьезных и угнетающих мыслей.

Вот и помощник, стоило ему засунуть за щеку один леденец, сразу стал хихикать:

— У вас тут все так забавно!

Похоже, у него и до этого было прекрасное настроение, а конфеты усилили эффект.

— Возможно. — Я развела руками.

— Непременно зайду к вам еще!