Я подобрал поводья, слегка сжал ногами круп коня – Ноо! – и Серко потрусил лёгкой рысью.

……….

Уже солнце поднималось к зениту, а заморского принца всё не было. Василиса меряла шагами тронный зал, останавливалась у окна, прислушивалась и снова ходила. Наконец, не в силах больше переносить одиночество, покинула тронный зал и вышла на крыльцо дворца. Стражу днём у крыльца она не держала, ворота приказала не закрывать.

Постояв на крыльце в ожидании, она спустилась во двор и, обойдя дворец, пошла по центральной улице царства. Была пора грибная и большинство населения царства, уходило в леса по грибы. На улице было непривычно тихо. Василиса свернула в проулок и увидела на завалинке углового дома трёх женщин. Тётки были примерно одного, бальзаковского возраста. Они молча лузгали семечки.

Здорово, бабоньки!

– Здравствуй, здравствуй, Василиса – вразнобой ответили они.

И хотя, Василиса знала чьи они жёны, всё же спросила – Где же ваши мужики, бабоньки?

– Знамо где, в дозоре, рубежи стерегут – ответила одна

– А вы, что же бездельничаете?

– Мы не бездельничаем – ответила другая – мы лясы точим – и хохотнула

– Таак – Василиса подбоченилась – и о чём же?

– Как же не стыдно-то тебе, Василиса – снова заговорила первая – принца себе заморского выписала, при живом-то муже. Ты бы хоть развелась с ним.

– Не могу я, бабоньки – сокрушённо ответила Василиса – сказка то ещё не закончилась

– Да знамо дело – вздохнула первая – без мужниной ласки баба хереет

– Хиреет – ткнула её в бок локтем, вторая

– Как сказала, так сказала – ответила первая

– А оговорочка то по Фрейду – процедила сквозь зубы третья, цепким взглядом ощупывая Василису.

У ворот послышался шум, женщины, как по команде, встали, Василиса побледнела.

Доехав до камня, я остановил коня и попробовал лихо соскочить. Получилось неуклюже, к тому же я чуть не брякнулся оземь, зацепившись ногой за стремя. О лихом вскакивании на коня не могло быть и речи. Я посмотрел на указатели:

Надпись на правом гласила: Тридесятое Государство – 300 вёрст с гаком

Надпись на левом гласила: Тридевятое Царство – 8 вёрст

Я попытался вспомнить, как было, когда я утром подошёл к камню и к своему удивлению не смог. Не смог я вспомнить и то, что говорил мне Илья. Я вспомнил про Лихо и осмотрелся, но кругом была степь

– Что за нава.. – Я прикусил язык, вспомнив, что именно так, началось моё блуждание по лесу.

Держа Серко за узду, я стал обходить камень. Я обходил его, а волнение нарастало, и я знал почему, но стрелку никто не стёр, и я успокоился. Забравшись на коня, я вспомнил, что забыл шапку-невидимку у шатра. Возвращаться не хотелось и, успокоив себя мыслью, что дозорные её заметят и подберут я пустил Серко легкой рысью по правой дороге к воротам дворца и царства.

– Тили тили тесто – бежали за нами ребятишки – жених и невеста!

Мы шли с Василисой по центральной улице царской деревни, и она показывала и рассказывала мне, кто где живёт и из какой сказки.

Василиса оглянулась и, погрозив детишкам пальцем, остановилась – Нуу, если уж и ребятам известно о нас с тобой, значит всё царство знает. Неча ломать комедию, надо Совет собирать.

Когда замаячили башенки Василисиного дворца и трубы, Серко, почуяв скорый отдых и торбу с овсом, перешёл сначала на крупную рысь, а потом и вовсе пошёл галопом. Я натягивал поводья, кричал – Тпрруу! но Серко не обращал на меня никакого внимания. Ворота были открыты, один страж ссал в кустах, а другого разморило солнышко, и он прикорнул. Они спохватились и поняли, что произошло, не сразу: узнав Серко, они приняли меня за кого-то из богатырей.