– Вот яркий пример. Вы во враждебной для себя среде. Вы не знаете этот мир. – Он помолча, ожидая пока его слова лягут на благодатную почву. – Правило второе. Если возникает какая-либо ситуация, с которой вы не в состоянии справиться, обращайтесь ко мне. – Он протянул Фае авторучку. – И пусть вас это не смущает. Каждый из вас сейчас оказался в экстремальной для себя обстановке. И простые действия сейчас могут потребовать двойных усилий.

– Простите, Егор, – Николай Васильевич, тщательно записывающий все, что говорил Ходжин, оторвался от бумаг, – а когда мы тронемся в путь?

– Николай Васильевич, завтра утром. Машину я вызвал. Один местный нас добросит, а вечером заберёт.

– А куда добросит? Мне руководство института поручило, так сказать, накидать путь. – Николай Васильевич открыл другой блокнот. – Необходимо проследить путь, описанный в легенде, сравнить обнаруженный маршрут с топографической картой, – Петрин широко улыбнулся, протёр руки платочком. – Я думал, что нужно для начала данную местность описать. Вот и студентка, и аспирант командированы в помощь мне. Фаина Краевская и Иннокентий Конский.

– Всё верно. – Егор раздвинул тарелки и расстелил бумажную карту, разглаживая заломленные углы. – Но путь, обнаруженный в найденном на перевале дневнике, начинается вот отсюда, – он ткнул пальцем с коротко обрезанным ногтем в зелёный квадрат, обозначающий лесистую местность. – Стоит сэкономить силы и добраться туда на транспорте. На машине часа за полтора доберёмся.

С кухни снова появилась Насто, на этот раз она несла в двух руках дышавший жаром огромный пирог, светившийся румяной коркой.

– Ну, милые мои, буду кормить вас на убой. Будут у вас щёчки, что у поросяток жопки. – Насто повелительно отодвинула свободной рукой карту в сторону и водрузила тарелку на стол.

– В нашем цирке прибавление! – Никита закатил глаза и затрясся в беззвучном смехе.

Ходжин сделал движение кистью руки по направлению к Белосиневскому, призывающее его замолчать, и проговорил.

– Андрей Андреевич был очень любезен и выделил отдельного человека, который будет отвечать за продовольствие и приготовление еды. Насто, как мы видим, чудесный повар.

– Ох, вы ещё всех моих талантов не знаете. – Женщина стрельнула глазами в сторону Ходжина, усмехнулась и скрылась на кухне.

– Ну вроде все организационные вопросы мы решили, давайте ужинать! – Егор опустился на стул, увидел, что Фая смущается и пытается дотянуться до салатника с яркими кружками нарезанной редиски и передал ей тарелку. – Держите! Я же сказал, в любой нестандартной ситуации, обращайтесь.

– Егор, ты меня смущаешь. – Хохотнул Никита.

– А это что, возможно? – Удивлённо проговорил Ходжин, вскидывая брови. – Я думал, твой неутомимый талант вляпываться в неприятности и поиск экстремального опыта выбили из твоего лексикона такое слово.

За окнами рванул разряд грома, на крышу, окна, стены дома обрушился дождь и в комнате сразу стало темнее. Сумерки быстро смешались с непогодой, полностью замазали предшествующий день, вернувшийся с улицы старик пригладил влажные волосы и включил свет.

– Ненадолго генератор завёл. – Сказал он и, кивком поблагодарив одну из молчаливых родственниц, принесших ему чистую тарелку, присел за стол.

– А что в деревне нет электричества? – Спросил профессор.

– Так не живёт никто, линию нам и обрубили. – Неопределённо пожал плечами хозяин дома.

– Как-то это неправильно. – Печально произнесла Фая.

– Ну, кто знает что верно, что нет! – Вздохнул старик.

– Простите, мне крайне неловко, но я забыл, как вас зовут. – Разводя руками, произнёс Николай Васильевич.