А ведь девка хороша собой вышла – стан осиный, коса русая до пояса и характером кроткая – лишнего слова не скажет. За ней целая вереница женихов выстраивалась. Батюшка выбрал самого лучшего кандидата, да некому за ним уследить оказалось.

С тех пор тятя усиленно искал подходящего жениха. Вот только в сторону Матвея даже не смотрел. Он, бесспорно, из знатной семьи, да вот только двух жен успел в могилу свести. И, в целом, о семье слухи всякие ходили. Матушку его все злой ведьмой считали, что насылает на добрых соседей болезни и горе. Да и сынка недалеко ушел – и жен схоронил, и других людей вокруг него много разных отошло. За такого любимицу Тасю отдавать?

– Слово даю, в обиду не дам твою дочь. Оберегать буду, лелеять и приданного большого не попрошу.

– А как же первые жены?

– Не вини меня, хозяин. Первая в родах померла, вторая от врожденной слабости. Каждая шрам оставила в душе, что ни забыть, ни замолить.

Степан убрал руки за спину и ходил кругами, даже не глядя в сторону щуплого Матвея. С одной стороны, вариант не самый плохой, исходя из возраста младшей дочки. С другой – вот-вот должен прибыть уважаемый Иван Тимофеевич Никитин. Его сын Григорий – очень гожий вариант, за который можно побороться.

– Поступим так, – Степан остановился посреди комнаты и соизволил посмотреть на жениха. – Скрывать не буду, варианты есть. Жду сегодня купца Никитина с городу, да сына его. Поглядеть на них надо, да потолковать.

Брови Матвея сошлись у переносицы, а губы некрасиво искривились.

– Ах, вот оно чего… Что ж, хозяин, не смею задерживать. Зайду опосля, узнать о решении.

Неудавшийся жених быстро покинул дом. Батюшка вернулся к своим делам, а в сердце Таси поселилась неприятная тревожность. Вдруг Иван Тимофеевич откажет? Тогда ведь тятя в пылу гнева может и за Матвея выдать. А он старый и страшный. И слухи о нем ой какие нехорошие ходят.

После обедни прибыл Иван Тимофеевич и сына Григория привез. Ох и красавец! Статный, широкоплечий, взгляд соколиный, одет с иголочки. А как верхом держался – загляденье. Все девки, от мала до стара, повывалили во двор поглядеть на такого жениха.

Встречали гостей шумно и весело. Батюшка с братом устроил настоящий пир, что грозился перерасти в многодневное застолье. Вот только Иван Тимофеевич оказался мудрым переговорщиком – пил мало, ел много и сохранял трезвость ума. Оглядел он смущенную Таисию в окружении девок и мамок, кивнул и сказал, что даст ответ в скором времени. И про приданное спросить не забыл, очень уж его волновала эта часть вопроса.

Вот только до дому гости так и не доехали.

Утром к Степану Соколову прибежали люди и поведали, что по дороге в город случилась беда: конь Григоря взбесился и сбросил наездника. Тот неудачно упал головой на камень и отдал Богу душу в тот же час. Отец его с горя выл, пока сердце не прихватило. Так и лег рядом с телом сына.

Долго Степан сидел у окна в глубоких раздумьях, поглаживая окладистую бороду. Таисия в это время рыдала у себя. Она уже и свадьбу представила, и жизнь их будущую – светлую и счастливую. И вдруг все снова сорвалось. Заклеймят теперь девицу, ведь второго жениха потеряла.

Матвей же не спешил и выжидал, когда в народе сплетни успокоятся. Пришел на порог дома Соколовых почти через две недели и все с тем же предложением. Степан снова внимательно выслушал жениха, кивая на его сладкие обещания. Вот только в конце-концов отказал. Как потом сам батюшка говорил: не легла у него душа к тому человеку. Вроде и вариант хороший и обещания громкие, да что-то червячок сердце изъедал.

И не зря, как оказалось. Услышав отказ, Матвей тут же посерел, сжал свои худосочные кулачки и выпалил в лицо хозяина: