– Номер, фамилия?

– Ма…

– А, вот ты где! – перебил нас мой недавний знакомый, направляясь к нам и удерживая в руках кучу еды и банок с колой.

– Пацан, сгинь, – вдруг злобно прошипела женщина и снова повернулась ко мне. – Номер, фамилия?

Ее голос был строгим, как у моей училки Валентины Григорьевны, которую я в начальных классах боялась до мокрых колготок. И я бы сказала бы все, что она хотела, но умница Ваня мне не дал.

– Тетенька, вы такая противная, – вполне искренне сказал он и совсем по-мальчишески показал ей язык. Женщина со странными глазами открыла было рот, но Ваня повернулся к ней спиной и схватил меня за руку, каким-то чудом удержав колу и ничего не просыпав.

– Пойдем, поедим, хоть отдохнем от этого дурдома…

И я послушалась.

– Девушка, подождите! Не уходите! Вот, наденьте вот это, совсем скоро будут объявлять всех, кто прошел первый тур, – закричала вдруг другая женщина в очках, со всех ног торопясь к нам, – и номер, номер назовите!

– 1626, – вдруг соврала я, сама не зная зачем. И я не успела отстраниться, как мне на шею повесили шнурок с красным круглым значком.

– Ты что, угадала? – пораженно повернулся ко мне Ваня. – Такие дают только тем, кто полностью попадает в точку. Я таких только троих помню за два сезона. Признайся, тебе сказал кто-то? Просто даже съемочная группа не знает, что там лежит.

– Просто интуиция, – отмахнулась я, – кола холодная?

– Нет, но ты представь, что пьешь теплый чай с ароматом колы. Будет не так противно.

– Отлично, давай сюда, – обрадовалась я. Теплый напиток был мне кстати: руки еще не согрелись.

Мы уселись подальше на свободную от экстрасенсов полянку.

Мы говорили о чем-то простом, несерьезном, мило и просто проводили время, отсчитанное мне перед двухлетним ужасом. И эти минутки запомнились мне очень ярко, потому что были последними в моей жизни.

А я пила теплую колу и не знала, что тем временем женщины в темных очках обсуждают меня.

***

– Следите за ней. Глаз не спускать. Не отпускать. Камеры все потом потереть, – сказала женщина, глядя вслед девчонке с дурацкими косичками.

– Ведьмочка молоденькая совсем. Пока слабая, а потенциал огромный просто. Никогда такого не видела. У нее контуры растягиваются на два метра.

– На два ме-е-етра?! Да быть того не может.

– Сама посмотри.

– Не могу больше, глаза болят. Все на пустышек потратила. Только парочка была с контурами, остальные вообще ни о чем.

– Может, еще кто попадется на втором туре. Посмотрим, вдруг еще повезет.

– Это потом, а пока девчонка важнее. Упустить нельзя. Вы представьте, сколько мы за нее получим, с такими-то контурами?!

– Машину поменяю, – мечтательно сказала одна из этих, в свитерах.

– А я баньку построю… Давно хочу на дачке баньку сделать. Или эту, как ее, бочку. Японцы еще в ней отмокают.

– Онсен?

– Да какой онсен! Это вообще источник… Ща, найду фотку, покажу.

Женщины со странными, одинаковыми, как у сестер, глазами, перешли на обсуждение банек и бочек. Они еще не знали, что поймать глупую молодую ведьму будет не так-то просто. Просто потому, что ей по какому-то удивительному стечению обстоятельств просто невероятно повезет.

Меня разбудил запах речной тины. И еще что-то шевелилось в волосах… Фу, какая гадость! В душ, в душ!

Правда, в коммуналке он был занят. Впрочем, как всегда.

Тяжело вздохнув, я прошла на крошечную кухоньку. За столом, аккуратно застеленном клетчатой клеёночкой, сидел Илька, пил чай из узбекской пиалы и закусывал сушеным урюком. Эстет.

– Выглядишь великолепно, – восторженно выдохнул Илька и тут же заржал. Сам пошутил, сам посмеялся.

– Отвали, – буркнула я, сунула голову под кран на кухне и пустила воду.