Я скованно поблагодарила за информацию кивком и торопливо зашагала в указанном направлении.

– Идем-идем, – позвала я за собой чародеек, чтобы те не отставали, но оборачиваться не стала, чтобы не встречаться с ведьмаком взглядом.

Старый ведьмак в самом деле нашелся в верхнем дворе у колодца.

– Весемир! – позвала я, подходя ближе. – Можно мы тебя отвлечем на минуточку? Мы тут эксперимент проводим, нам нужна твоя рука.

– Мне она тоже нужна, – ответил ведьмак, обернувшись к нам и с недоумением осматривая нашу чародейскую делегацию.

– Нет, мы ее не будем с собой забирать, – хихикнула я. – Мы только потрогаем.

Старый наставник нахмурился, но перчатку с правой ладони снял.

– И зачем же вам это нужно? – спросил он, протягивая руку.

Я первой прикоснулась к ней и поспешила поставить новую отметку на графике.

– Она хочет измерить эманацию, – ответила за меня Йен.

– Большей частью я хочу понять, что это вообще такое, – поправила ее я, передавая ей ежедневник с ручкой. – И не говори, что тебе это не интересное!

– Мне интересно! – призналась наконец чародейка. – Поэтому я и здесь.

– Да нам всем интересно, – усмехнулась Трисс.

С одним ведьмаком мы закончили быстро, так что ежедневник вскоре снова оказался у меня в руках.

– Спасибо! – звонко поблагодарила я, прижимая книжку к груди.

– Хе-хе, пожалуйста, – добродушно рассмеялся Весемир, качнул головой и вернулся к своему занятию, когда мы двинулись в обратный путь.

– По-моему, это ничего не даст, – заметила Кейра по дороге обратно. – Эти шкалы бесполезны.

– По крайней мере, это было забавно, – пожала плечами Трисс. – Эскель, выходит, действительно эманирует сильнее всех.

– А Весемир слабее всех, – кивнула Кейра. – Это единственное, что видно точно.

– Зато развлеклись, – усмехнулась Йен.

Я в разговоре не участвовала, пристально изучала полученные графики по дороге. Рассматривая идею взять показатели Весемира в качестве якоря и отсчитать от него остальные замеры. Не было никакой гарантии, что все чародейки чувствовали исходящие от него эманации одинаково. Но, с другой стороны, если уж кого-то и брать за основу, то именно его, как наиболее стабильную и нейтральную сторону. Взвесив все за и против, я все-таки решила рискнуть и попробовать построить теорию на этом. Войдя в замок, я сразу же устремилась к столу и, усевшись на том же самом месте, что когда-то давно с Весемиром, с энтузиазмом взялась перечерчивать графики на соседнюю страницу.

– Ну и что? – услышала я вопрос Геральта.

– Да ничего, – скучающим тоном ответила ему Йен.

Дальше я не слушала, погрузившись в размышления над по-новому представшими передо мной графиками, погрызла кончик ручки, постучала ей по странице, покрутила между пальцами и кинула на ежедневник. Мыслей было много, одна противоречивее другой. Я сложила ладони и медленно потерла их друг о друга, вспоминая ощущения от прикосновений к ведьмакам.

– Ну что там? – раздавшийся совсем рядом голос Ламберта вывел меня из состояния задумчивости.

– Да непонятно ничего, – отмахнулся от него Геральт.

Тут я заметила, что стол обступили и со всех возможных сторон заглядывали в мой ежедневник.

– Да все понятно, – опротестовала я заявление ведьмака.

– И что же тебе понятно? – поинтересовалась Йеннифер, присаживаясь на лавку рядом.

– Эманации ощущают только маги, – начала я.

– С чего ты это взяла? – тут же перебил меня Ламберт.

– С того, что пока мой дар спал, мне от Эскеля двести двадцать не прилетало, – ответила я. – И так как ощущают только маги, то значит, с магией это и связано. Точнее, с ведьмачьими способностями к магии, полученными неестественным путем. Рискну предположить, что из-за их искусственности и получается такой эффект при взаимодействии с естественным магическим фоном у чародеев.