Родной когда-то салон, которому я отдала почти пять лет своей жизни, встретил меня гостеприимно распахнутой дверью. На ресепшене сидела новенькая девушка. Увидев меня, она поднялась, приветливо улыбнулась и поинтересовалась:

– Добрый день! Чем я могу вам помочь?

– Здравствуй! Марина Владимировна у себя? – сразу же перешла я к делу.

– Марина Владимировна, – чуть удивилась девушка, – да, конечно. Как вас представить?

– Октябрина Демидова.

– Одну минуту. Присаживайтесь, – вежливо сообщила девушка и удалилась.

Садиться я не стала, зато с любопытством осмотрелась. Интерьер салона несколько изменился с тех пор, как я тут не была, но концепция осталась прежней. В будний летний день посетителей оказалось немного, так что в салоне было тихо.

– Значит, вот тут ты работала цирюльником, – так же как и я осматриваясь, произнес Эскель.

– Не совсем. Это зал ожидания, а зал, где непосредственно работают, вон там, – я указала в соседний проем, и тут же оттуда выскочила Вика.

– Бринка! Ты, что ли?! – подбежала она, коротко обняла и с круглыми от удивления глазами начала меня осматривать. – Ну ничего себе! Будто только из салона!

– Я, – улыбнулась я хорошей подруге. – Не ожидала?

– Да вообще! Куда ты пропала так внезапно?! Когда ты вернулась? Что случилось? – вопросы посыпались из нее как из рога изобилия.

– Все хорошо. Нужно было привести мысли в порядок, – пошла я по уже проторенной дорожке.

– Ну, ты хоть мне могла сообщить! А родителям! – праведно возмутилась она. – Я ведь волновалась!

– Так обстоятельства сложились, – вздохнула я. – Это все сложно, я не хочу сейчас об этом.

Тут Вика обратила внимание на Эскеля и явно что-то поняла для себя. По крайней мере, взгляд у нее загорелся весьма осознанно.

– Октябрина, – вышла из-за поворота директриса салона вместе с озадаченной секретаршей. – Я знала, что ты рано или поздно объявишься.

– Извините, Марина Владимировна, что так получилось, – сказала я, поворачиваясь к ней. – Обстоятельства сложились против меня. Надеюсь, найти мне замену не составило труда.

– Да, нашла, – с достоинством подтвердила начальница. Она всегда была строгой и порой даже чуть истеричной, но достаточно понимающей. – Значит, ты пришла не обратно устраиваться, – безошибочно определила она.

– Нет. Я пришла за трудовой книжкой.

– Понятно, – кивнула она и с интересом посмотрела на Эскеля.

В это время Вика, видимо, уже окончила осмотр моего спутника и, чуть отвернувшись так, чтобы он не видел, подмигнула мне, всем своим видом одобряя мой выбор. Я усмехнулась.

– Что ж, подпиши вот это, – начальница взяла бумагу, что только что распечатала секретарша, и протянула мне.

Я чуть нахмурилась, забирая у нее документ, и пробежалась по нему глазами, недоумевая, что такое могло потребовать моей подписи после того, как я отсутствовала почти год. К своему изумлению я поняла, что это заявление на увольнение по собственному желанию.

– Но… – начала было я, подняв обескураженный взгляд на женщину.

– Ты столько лет добросовестно на меня работала, – ответила она на невысказанный вопрос. – Не думаю, что исчезнуть, не сказав ни слова, тебя заставила исключительно блажь и самодурство. Уверена, причины были вескими. Так к чему мне портить тебе трудовую?

– Спасибо, Марина Владимировна, – растрогалась я. – Вы… Я вам, правда, очень благодарна! – подхватив ручку с ресепшена, я размашисто подписала заявление.

– Желаю удачи на новом рабочем месте, – усмехнувшись, начальница отдала мне пакет моих документов в обмен на подписанное заявление. – До свидания, Октябрина.

– Спасибо, до свидания, – сердечно поблагодарила я ее.