– Ты чё, совсем? – фыркнула Светка. – Ты посмотри, эту срань, походу, с момента постройки ни разу не открывали, вот на винты закручено и сто раз сверху покрашено.

– Ну я не знаю тогда, – сдался парень. – И вообще, давайте уже завтра разберемся. Спать хочется – пипец.

– Идите спите, – широким щедрым движением отпустила всех с кухни я. – Я тут посторожу.

Ага, возвращаться-то в постель ссыкотно. Ребята еще потусили-потолкались в тесной для всех кухне да и расползлись, оставляя меня сидеть на табурете. Я на него взобралась еще и с ногами, на всякий пожарный, как только в квартире все стихло. Да так и сидела, вслушиваясь и с подозрением всматриваясь в каждую щель в мебели и трещину на древнем линолеуме.

– Хозя-я-яйка! – протянули у меня над самым ухом, и я взвилась и чуть не навернулась, осознавая, что, наверное, умудрилась задремать даже в этом дико неудобном положении.

– Что, блин? – рыкнула, разворачиваясь к источнику звука прямо в полете. Не знала, что так могу.

Алька обнаружился сидящим на краю столешницы кухонного шкафчика, свесив ноги. Хотя сейчас скорее уж подходило «ножки», потому как размером он был чуть побольше кошки.

– Поспать бы тебе нормально, хозяйка, – жалостливо посмотрел он на меня. – Переезд – оно ведь дело непростое, устамши еще тяжелее. Шла бы ты в кровать. Я домовика этого на сегодня отвадил. Тумаков хороших отвесил да шкуру плешивую дураку повыдрал. Не вернется он нынче, спи иди спокойно. Я тебя стеречь стану, что тот пес верный, чесс слово. А завтра уже на свежую голову и вещички соберем да домой поедем.

– Какие вещички? Какой дом? Я тут живу!

– Ой пога-а-аный тут дом, пога-а-а-а…

– Изыди! – ткнула я пальцем в маленького доставалу.

– Ну хозя-я-я-яйка-а-а-а…

– Умолкни! Брысь! Тебя нет, потому что быть не может!

– Ой беда-горе-печаль! Хозяйка на голову болезная досталась! – всплеснув ручонками, запричитал этот мозговой паразит. – Что же за судьбинушка мне горькая! Что за долюшка тяжкая-я-я-а-а-а!

– Да заткнись ты! – махнула я рукой на приставалу, и он исчез за мгновение до того, как я его бы коснулась, чтобы, впрочем, тут же появиться на том же месте. – Чего пристал-то? Почему ко мне-то?

– Так а к кому? – неподдельно изумился мини-Делон. – Ты же силу старой хозяйки моей забрала, а за силой этой и я, и дом со всем ее имуществом, и книга ведьмовская. Мы же все таперича твои, пока не помрешь сама или убьет тебя кто, силу себе отобрав, или передашь ее по своей воле кому. Только не слыхал я про то, чтобы родовые могли свою силу передать. Как же это сделаешь? Вы же не наученные и не невольные, а урожденные. Что ваше, то никому забрать нельзя, нет такой мочи ни у кого ныне. Только сами силу можете отпустить в воду текучую или зарыть в землю сырую.

– Цыц! У меня сейчас от твоего потока сознания мозги взорвутся! – схватилась я за голову, действительно чувствуя, что черепушка пухнет и раздувается. – Значит так! Если ты утверждаешь, что я могу пойти спокойно спать…

– Да-да, не сомневайся, хозяйка! – часто-часто закивал, как игрушка заведенная, этот… слуга. – Я на страже и глаз не сомкну. Сунется опять домовик один или с дружками своими соседями, я его мигом…

– Стоп! Я. Иду. Спать! – отчеканила решительно. – И если утром ты все еще будешь реальным, то я обещаю выслушать весь твой бред про ведьм, дом, силу и прочее.

– Хо…

– Молчать! Завтра! И ни минутой раньше! Все! Хоть пикнешь еще – и можешь выметаться, ибо в месте своего слуги, просто господи, я тебе откажу навсегда!

Очевидно, эта угроза оказалась весомой, потому как Алька захлопнул рот и исчез, как его и не было. Я же пошаркала замученно обратно к своему спальному месту, где Светка дрыхла со включенным светом, сдвинув все мое расшвырянное барахло к стеночке моей половины комнаты. Повалилась в подушку лицом и вырубилась мгновенно.