Но больше всего меня, конечно, волновало другое. Поезд парил как минимум в метре над землей, и никаких ступенек, ведущих к входам в вагоны, я не видела. Зато видела магов, которые чарами поднимали себя в воздух, и людей, которые попросту помогали друг другу, затягивая соседей внутрь.

– А нам билеты не надо покупать? – поинтересовалась я, придерживая сумку со спящим и храпящим котом.

Не знаю, как тут, но у нас на вокзалах воришки очень даже промышляли. Правда, воровать у меня было нечего. Да и денег на покупку билета не было. Грызла ли меня совесть на этот счет? Отнюдь. В конце концов, Ральгон мне должен: я ему жизнь целых два раза спасла, так что его траты были вполне оправданы.

Ну или я свою совесть так успокаивала. Да-да, временами она у меня все же просыпалась.

– Сегодня билеты на этот поезд мы купить уже не можем. Продажа закрывается накануне вечером, – ответил наемник, задумчивым взглядом следя за крупным мужчиной в серой форме.

– А как же мы тогда на него попадем?

– Обратимся к машинисту, – усмехнулся Ральгон. – Милейший, можно вас на минутку?

Машинистом оказался тот самый крупногабаритный мужчина в серой униформе. Заметив наемника, усач застопорился и на мгновение словно бы растерялся. Об этом говорили его расширившиеся, будто от ужаса, глаза и покрасневшие щеки.

Мне с моего места было не слышно, о чем мужчины говорили, но между ними был заметный контраст. Наемник держался уверенно и несколько отстраненно, а машинист нервничал, и губы его тряслись. В конце концов усач едва ли не поклонился Ральгону, но тот вовремя его удержал.

Я однозначно не понимала происходящего. Однако надеялась, что мне хоть что-нибудь объяснят.

– В спальном вагоне место осталось только одно. Но нам же не привыкать, правда? – забрал наемник у меня сумку с котом. – Пойдем, поезд тронется через несколько минут.

Я не уставала удивляться. После того как Ральгон подсадил меня, мы попали в небольшой коридор, что был изнутри гораздо шире, чем выглядел снаружи. Показав сидящей в кресле проводнице один билет, мужчина тут же заказал нам ужин, а миловидная женщина записала наши пожелания в свой журнал.

Закрыть рот никак не получалось. Изнутри коридоры вагона были обиты бордовым бархатом. В нескольких местах располагались подсвечники, свечи в которых пока были не зажжены. Попав во второй коридор, мы свободно вдвоем прошли по нему и заселились в свою комнату.

А это действительно была комната. Всего одна, но в ней умещались и кровать, и два кресла с низким столиком, и еще одно кресло у рабочего стола. Небольшой шкаф высотой до самого потолка мог бы скрыть в себе весь мой гардероб. Роскошно. Даже слишком роскошно, учитывая черный ковер с длинным ворсом, изумрудные полотенца, стопкой лежащие на рабочем столе, и багровое постельное белье под цвет стен, застеленное золотым покрывалом.

– Здесь есть уборная? – уточнила я, несмело делая шаг и снова замирая.

Ходить здесь в обуви казалось настоящим кощунством. И видимо, не только мне, потому что черные бархатные тапочки стояли на подставке для обуви.

– Здесь есть все, кроме кухни. Готовят здесь в вагоне-ресторации. Наш ужин принесут именно оттуда. Располагайся. Если ты не против, я первым посещу ванную.

– А на балкон выйти можно? – полюбопытствовала я.

– Делай, что хочешь, – махнул он рукой, но у неприметной двери остановился и обернулся. – Только не обкрадывай меня больше, Галлия. Второй раз я этого не прощу.

Я надулась. Сколько еще раз я должна повторять, что это Лео виноват? Ай, да ну его. Запишем еще один минус: злопамятный. Но щедрый, а это плюс.