Только море по-прежнему штормило.

* * *

Ева вошла в номер и оставила дверь открытой. Она знала, что он придет. Она чувствовала это. Он просто не мог не прийти, она это понимала. Как понимала и то, что и сама она не могла сейчас запереть эту дверь.

Долго ждать не пришлось. Только она устроилась в самом удобном кресле, куда почти не доставал тусклый желтый свет бра, как совсем рядом послышались легкие шаги, которые, казалось, принадлежали кому-то почти невесомому. Знакомый голос прошептал тихо, еле слышно:

Как вечно манит горизонт...
Но камень-страж мне сердце гложет.
Мне в дар бы смелость. Душит стон.
Порвать бы цепи и, быть может,

Рискнуть, взмахнуть крылом, взлететь!
Туда где небо, солнце, звезды.
Забыть свой страх... и вмиг сгореть,
Или поймать в ладони грезы...

- О чем твои рифмы в этот раз, Пилигрим? – спросила Ева, не оборачиваясь.

- О мечте.

- Из твоих строк выходит, что мечты либо бесполезны, либо опасны.

- Для одних мечты – это лекарство. Для других они – болезнь.

- Что ты скажешь обо мне в таком случае?

- Ты очень больна. Тебе сегодня не жаль было терзать его душу? – Он перешел к вопросам.

- Нет. Его душа – болото.

- А разве ты сама не усомнилась в этом сегодня?

- Я бы усомнилась. Но уж слишком глубоко пришлось забрасывать сети. Он всегда боялся дна, а все хорошее, что в нем когда-то было, оставил на самом дне своей души. Он безнадежен. Ты сам знаешь.

- Для души всегда остается надежда.

- Надежда – это лодка из тонких и плохо сбитых досок. При сильном шторме в такой лодке сразу пойдешь ко дну. Ты сказал, что я больна, – вернулась к вопросам Ева. – Какое же лекарство мне нужно?

- Не знаю. Я не целитель. Я просто пилигрим. Но я думаю, такое лекарство есть.

- Ты обманываешь меня, Пилигрим. Ведь ты знаешь, что не от всех болезней есть лекарства.

Ева обернулась. Пилигрим стоял у нее за спиной, прислонившись к стене. В одной руке у него было черное перо, в другой – кожаная записная книжечка. Светло-голубые глаза смотрели на нее ласково и нежно. Ева легко разглядела в них... надежду. Почему-то ее это разозлило.

- Когда-нибудь, Пилигрим, я открою твою книгу и прочту то, что на самом деле там написано.

3. Глава 3. ЖЕРТВА ВЕДЬМЫ.

«Никогда не мешайся под ногами у судьбы. За это наказывают очень жестоко. Жалость не полезна. Но она присуща даже ведьмам.

Запомни: ты можешь потешить свою жалость лишь тогда, когда имеешь возможность что-то изменить. Если нет – отойди в сторону. Дальше. Еще дальше. Так чтобы судьба тебя не заметила. Не борись за то, чему участь уже предопределена – эта территория занята. Откажись от нее. Пожертвуй ею. В жизни есть немало свободных земель. Они могут быть не свободны от людей, обитающих на них. Но что тебе люди? Главное – они свободны от судьбы. Пока еще – свободны. Поспеши, пока судьба будет занята твоей жертвой. Потому что она быстрее – она может опередить тебя».

* * *

- Там, где ты появляешься, всегда происходят ужасные вещи. Неужели это не пугает тебя?

- По-моему, ты преувеличиваешь. Ужасные вещи происходят везде: хоть со мной, хоть без меня.

- Но разве не ты иногда становишься их причиной?

- Зло живет всюду. Одним меньше. Одним больше.

- С тобой – больше. Этот город уже почувствовал привкус зла.

- Этому городу я не причиняла зла.

- Ты уверена? В газетах пишут, что за последние два дня в городе повсюду находят трупы бродячих собак. Кто-то убивает их без счету, как будто хочет вырезать всех до единой. Это зло?

Тяжелая пауза.

- Да. Это – зло.

* * *

«Это было восемь лет назад. Его звали Антон. Антон Смертин. Красивый. Взрослый. Он умел зарабатывать и всегда жил на широкую ногу. Все это вместе очень нравилось представительницам слабого пола: от совсем молоденьких девочек до зрелых опытных женщин.