Горечь камнем ухнула в район живота. Много в моей жизни было горя и боли. Много смертей и предательств через себя пропустить пришлось. Думал – заматерел, годами чужую землю топча, да только иллюзия это. Горит внутри, отдавая ломотой в кости. До сих пор не зажило…

– Я зверям так и сказал: «Духов ищу, пройти дайте». И расступились они, пропуская, а волки до болота провожать вызвались. Я же с нечистью не общался раньше, а тут вот пришлось. Русалки там…

Корнелис замялся, рассказом своим немного меня отвлекая. Знал я как русалки выглядят, не для слабонервных зрелище. Только и морок держать умеют мастерски. Пожалуй, из нечисти они в этом деле лучшие, оттого и болото находят только те, кто знает о нем, или если жертва водяному требуется.

–- Я ведь картинки из учебника отчетливо помню. Хоть и проучился в Академии полгода всего. Так что голые красотки мне не по вкусу пришлись. А вот водяной прятаться не стал. Страшный, жуть! Но всё дело по делу рассказал. Они, оказывается, в подчинении у ведьмы местной, самостоятельности не имеют. Так что помощи без её ведома оказать не могут, только если я не кровник их.

– Не-е-ет, – стон сорвался с губ моих сам. Перехвалил я Корнелиса. Даже дураку без магического образования ясно – обряд с нечистью, последнее дело!

– А выбор какой у меня был? Там, может, сотни призраков по лесу шатались, это прямая угроза населению. А тебя не дождался.

В его голосе звенел укор, который я спокойно пропустил мимо ушей.

– И что, прямо на обряд с кровью развели? – так хотелось рукой лицо закрыть, не знаю, как сдержался. Ибо, если с кровью, сегодня же надо этого оболтуса в столицу отсылать, иначе сманят его на болото зовом. Будет у водяного на побегушках целый маг.

– Обижаешь, – усмехнулся Корнелис, почесав затылок. – Слюной обошелся.

– Что тоже нехорошо!

– Но мы же тут все равно ненадолго. До полной луны уйдем, – он посмотрел на меня умоляюще. – Уйдем же?

Я вздохнул глубоко. Обряды с нечистью всегда чреваты. И очень редко несут действительную пользу для человека. Это скорее минутное благо, за которое потом приходится расплачиваться годами. Заблудившийся в лесу путник, заключая договор на крови с лешим, получает лишь мнимую выгоду. Да, он выйдет сегодня на опушку, да попадет снова в родной дом. Но леший в любую минуту его может призвать обратно и потребовать что угодно, вплоть до жизни первенца.

Корнелис отделался иным биологическим материалом, то есть, обряд связал их узами на ограниченный срок, который обычно равен обороту луны. Но и за месяц можно наворотить прилично.

– С русалками чем ты там занимался? – пальцы начали отстукивать по столу дробь.

– Галдели, что им ласки мужской не хватает. Ведьма де, совсем застращала, мужиков местных воровать не дает. Вот на мне и отыгрались. Зато четко указали на духа, и даже поймать помогли. Извозился я в болоте, конечно, зато мерзость хвостатую не напрасно целовал!

– Так в медальоне их два? – честно сказать, я когда артефакт создавал, на одного рассчитывал. Но то, что вещица выдерживает несколько сущностей, несказанно радовало.

– Три! – гордо выдал Корнелис. – Потому что водяной меня к лешему отослал. Якобы, тот, пока ведьма не в сознании, подсобить может. Это они так запутывали, я ж не совсем глупый, понял. Но к лешему пошел. Интересно было, какой он.

Вот в этом весь Корнелис. Пока ему «интересно», горы свернуть может. А вот наигрался если, осла с места сдвинуть проще.

– Леший, конечно, еще колоритнее. Да и скучает он похлеще болотных. Потому что, как ведьма в их лесу объявилась, потерял все права свои, шагу без её ведома ступить не может, даже дома лишился. Так плакал он, мухомором закусывая, что и меня проняло. Говорит, водяной, хоть и в подчинении, отдельное место имеет, ведьма к нему редко суется. А его, лесного хозяина, совсем извела. Людей пугать, и то не дает. Правильная, говорит, такая, аж поганки на спине расти перестали. Ну вот я ему жизнь и скрасил, в шишки на желание поиграв.