– Эм… спасибо, но мне пока не хочется, – я отодвинула от себя тарелку с невероятно ароматными и аппетитными пирожками. В животе предательски заурчало. – Агриппина Севостьяновна, не подумайте, что вам не рады, но… не стоило так утруждаться. Это же я вас на чай пригласила, мне и угощение готовить.

Комендантша разом поникла, тяжело вздохнула и грузно (как у бестелесного призрака это получилось?) уселась на табуретку.

Изя с Федей, оценив степень падения боевого духа командирши, окончательно забросили стряпню и внимательно следили за происходящим.

– Не на чай я к тебе сегодня пришла. Вернее, не только на чай, – тихим голосом сообщила Агриппина Севостьяновна. – Таки выгнал меня Мотька, чтоб ему студенты по ночам одних суккубов призывали.

– За что? И разве вас можно уволить?

Мотька – это Варфоломей Григорьевич Царьков, наш директор. Обычно так фамильярно главу АМИ называли только недовольные начальственным произволом студенты и учителя, попавшие в немилость.

Что, интересно, Царькову такого плохого сделал призрак? Не считая, конечно, бесчисленных доносов в маглицию.

– Так как так получилось-то? – повторила я свой вопрос, видя, что призрак не спешит с ответом.

– Сволочь эта крючкотворная выговор мне влепила. И выгнала за профнепригодность.

– За что выговор?

– За несоблюдение санитарных норм. На кухню я, видите ли, захожу без шапочки для волос и чистого халата. Вдруг, с меня что-то в еду нападает. С меня! – Агриппина Севостьяновна возмущённо всплеснула руками.

– Эм… а вы в этом месяце не слишком часто на директора жаловались? – я старательно подбирала слова, ибо термин «стучали» звучит немного по-хамски, хоть и очень точно описывает суть проблемы.

– Да я на него уже полгода ничего не писала. Некогда мне. Тут у первокурсников практика по демонологии началась, того и гляди очередного князя тьмы в Академию притащат, – отмахнулась вахтёрша.

– И это никак не связано с вашим появлением во дворе у Плюшкова?

Виновницей чужих неприятностей быть очень не хотелось.

– Да нет, этот хрыч оказывается ещё вчера утром указ подписал. И ждал, паразит, когда я из Академии отлучусь, чтобы защиту поставить. Сам сообщить мне об увольнении сдрейфил. И не зря, ух я бы ему… – призрак погрозила пустоте внушительным кулаком.

Я бы тоже на месте директора не рискнула лично встретиться со старейшей сотрудницей. А вообще, ситуация выглядит более чем странно. Если только Агриппина Севостьяновна чего-то не утаивает.

– Очень вам сочувствую, – вполне искренне произнесла я. – Но при чём здесь пирожки?

– Видишь ли… мне сейчас пойти особо некуда. Я, конечно, уже написала жалобы во все возможные инстанции, включая профсоюз работающих призраков и общество по защите вахтеров, комендантов и охранников ….

Никогда бы не подумала, что вахтёрам и охранникам нужна защита.

– Но сама знаешь, сколько времени эти бюрократы будут всё это рассматривать.

Я знала, и направление разговора мне уже не нравилось.

– В общем, не могла бы ты ненадолго приютить меня. В знак благодарности, так сказать, за бескорыстную помощь. И не менее бескорыстное молчание.

Понятно, Агриппина Севостьяновна решила прибегнуть к старому доброму шантажу – мол, не пустишь на постой, то куда ж мне бедной, как не в маглицию идти.

Изя сделал большие глаза и упал в обморок. Федя протестующе замахал всеми десятью лапками. А сковородка брызнула раскалённым маслом вверх, демонстрируя, что кухонная утварь тоже не в восторге. В конце концов, ей обычно не пользуются, и она может спокойно прохлаждаться на полке, а не потеть на огне ради бесформенных кусков теста.

– Так что, приютишь несчастную пенсионерку? – расплылась в улыбке любящей бабушки комендантша и добавила. – А я по хозяйству помогу.