Куртинья воззрилась на меня, приоткрыв рот.

- Деточка, ты вообще ведьма?

- Ведьма. Но зелья не надо.

Куртнья растерянно посмотрела на кота,  тот развел лапами.

- Да где ж это видано… - начала она, но я ее перебила:

- Приворотные зелья - это насилие над личностью! Мне ж с человеком потом всю жизнь жить! А зачем он мне, если по-настоящему не любит?

- Ясно, - Куртинья скривилась. - Стало быть, ты из этих, из прогрессивных. - Она посмотрела на кота. - Какой глупости учат в нынешних академиях! Вот в наше время ведьмы сами творили свою судьбу. А сейчас, эх… - она махнула рукой и пригорюнилась. Впрочем, ненадолго. - Знаешь, что, девонька, - произнесла она, сгребая портреты обратно в коробку, -  над замужеством нам с тобой  надо подумать серьезно.

Не дожидаясь решительных мер, я  поспешила сбежать, сославшись на недоделанную работу. Макарий отправился со мною.

9. Глава 9

Следующий заказчик жил на окраине. Сразу за домами начинался лес. Шуршала на ветру листва. Стрекотали кузнечики. Вдоль заборов зеленела высокая трава. Это напомнило мне детство, тот зеленый дворик с геранью, что привел меня в Златолюбич спустя столько лет. Я не помнила, где находился тот дом. Как не помнила имени маминой подруги, у которой мы гостили. Не было ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы начать поиски. Да я и не собиралась искать, зная, что прошлое, если вытащить его на свет, отряхнуть пыль и рассмотреть повнимательней, окажется не таким уж прекрасным. И все-таки сейчас, идя по этой, заросшей травой улочке, я будто бы снова попала в прошлое. Те же запахи, те же звуки - и даже журчание ручья в неглубоком овраге было  как тогда…

Не осознавая, что делаю, я закрыла глаза и пошла на этот звук. Словно издалека послышался голос Макария: - “Ты куда?” И тут же замолк,  унесенный ветром…

Ноги сами вели меня вперед. Я куда-то бежала, огибая невидимые повороты. Спешила, боясь опоздать… И вдруг остановилась, словно невидимая рука легла на плечо, удерживая на месте.

Я открыла глаза и замерла, обнаружив, что стою перед закрытой калиткой. Дерево потемнело от времени, но я ее узнала. Словно во сне, я завела руку на ту сторону и отодвинула засов. Скрипнув несмазанными петлями, калитка распахнулась.

Дворик перед домом зарос травой. Вместо герани в ящике под окном росла крапива. Камни на дорожке потрескались, и я едва не упала, запнувшись о торчащий обломок. Застонали под ногами ступени крыльца. 

С памяти словно пелену сдернули - поднявшись на цыпочки, я нашарила ключ, спрятанный над дверью. Напоролась на что-то острое. Вскрикнула, отдергивая руку, успев схватить холодный металл… И едва устояла от внезапного порыва ветра. Меня обдало волной запахов и звуков, от которых закружилась голова. Кончики пальцев знакомо закололо от присутствия магии. Я оглянулась - и замерла, с трудом веря собственным глазам.

Камни на тропинке снова стали гладкими, сорняки исчезли, а в ящиках  белела герань. В траве у светлого ровненького забора весело  качались ромашки.

Я  вставила ключ в замочную скважину и, повернув его, с бьющимся сердцем шагнула в дом. 

“Тетя Эла, мы пришли”, - вырвалось  непроизвольно.

Здесь до сих пор пахло корицей, любимой пряностью маминой подруги. Казалось, вот сейчас хозяйка дома выйдет из кухни, вытирая руки о передник, веселая, светлая, с неизменной улыбкой. И мама улыбнется ей в ответ, протягивая корзинку с ягодами. Я повернулась, чтобы перехватить ее и вручить   самой… И поняла, что стою с пустом доме, а мамы нет. Как нет и ее подруги. И даже запах корицы всего лишь почудился.

А в открытую дверь видно, как за открытой калиткой мечется перепуганный кот.