Замерла посреди кабинета и обернулась, заинтересованно осмотрев улыбающегося вампирёныша:

— Эмпаты, говорите? Чем здесь фонит?

Упырь пожал плечами.

— Ой не врите. Я, может, и не сильный эмпат, но в коридоре так не фонило, а у вас в кабинете практически воняет. Чем?

Арон сложил на груди руки и безэмоционально проговорил:

— Безнадёгой и отчаянием.

— Шутите? Цену себе набиваете?

— Нисколько. Внизу, — кивнув на пол, упырь усмехнулся, — Казематы. Там содержатся преступники и военнопленные.

Я впервые посмотрела на упыря иначе — с уважением. Правда, быстро это впечатление прогнала, но всё же оно имело место быть.

Я бы, например, не смогла в таком фоне долго находиться, а тем более работать — давит он, а мы, ведьмы, никакого давления неприемлем.

— Покажете? — пытливо прищурилась я, прощупывая своего оппонента на смелость. — Или боитесь?

— Разумеется. — хохотнул он. — Прилетело юное дарование и нагнало страху на всех Вечных и на весь город. Как иначе? Боюсь.

— Слабые духом всегда прячут свой страх за шутками и иронией, избегая столкнуться с ним лицом к лицу. Я не удивлена. Вы мне даже польстили. — растянув губы в широкую улыбку, я кивнула и отвернулась от упыря.

— Постойте, Вивьен. — весёлым голосом окликнул меня хозяин кабинета, из которого я уже второй раз пыталась выйти, а всё никак. — Оставляйте свой рюкзак и метлу. Утолю ваше любопытство.

Слабенький мне упырь попался. На манипуляции вёлся, как дитя, а ещё что-то из себя воображал.

— Рада, что вы передумали. — игриво отозвалась я, мигом скинув рюкзак и примостив рядом с дверью метлу.

— Я счёл приемлемым эту экскурсию. Должны же вы по возвращении под крыло Фастиона поделиться своими впечатлениями о порядках "бессердечных и жестоких" Вечных? Пусть это будут впечатления от нашего обращения с военнопленными и заключёнными, ожидающими суда.

Я криво усмехнулась, тут же поправив своего собеседника:

— Упырей.

— Что, простите?

— В Фастионе не говорят Вечные. — деланно пожала плечами. — Упыри. Просто упыри.

Было видно, что вампиру мои слова не понравились, но он предпочёл не акцентировать на этом внимание.

…кто бы мне тогда сказал, что в руках у этого Арона моё помилование короля Генесси, ни в жизнь бы не поверила, но оно у него было.

Мне не понравились казематы.

Тёмные подземные коридоры, которые едва освещали горящие факелы, были хитро сплетены множеством проходов и ответвлений.

Была мысль, что упырь меня вёл специально каким-то длинным и “пьяным” маршрутом, но она находила во мне лишь радость и чувство собственного превосходства. Он мог не стараться. Сколько бы тот ни плутал, сколько бы ни менял направление, а я запомнила всё. Не могла не запомнить.

Артефакторика — хобби всей моей жизни. Строение рун, каждая связующая линия, каждый виток, каждое соединение — всё в голове. Казематы? Да пожалуйста! Ничем они не отличаются от схемы и строения рун. Только масштабом, а так, ну всё то же самое — там дуга, там силовая линия, вправо виток, подпитывающая и так далее.

По выходу на поверхность я смогла бы нарисовать схемы всех коридоров, которые мы прошли. Упырю ничего не оставалось бы, как разочароваться в своих ожиданиях, узнай он об этом.

— Пришли.

Как по мне, мы нырнули в большой каменный карман. Наконец-то перед нами замаячили железные решётки и освещение стало в несколько раз лучше.

Я тихо ступала за упырём, разглядывая так называемые камеры, в которых были и магические светильники, и удобства, в виде сносного душа, хоть и открытого, и туалета, и довольно добротные деревянные кровати, застеленные совсем не рваньём, а хорошим, однотонным, серым постельным бельём. И пахло здесь иначе. Вот прям едой пахло, если не обращать внимания не общий, давящий фон.