Похожий браслет я видела у Виктора. И у Стаса. Виктор называл его наузом и говорил, что он служит как оберег. Также науз мог оборачивать Виктора в огромного черного пса. Стасу же загадочная вещица перешла от бабки Аглаи, явившейся Насте в ночь на первое мая, видимо, тоже с целью защиты.

Точно невозможно было сказать, кому именно принадлежал этот науз, но я была уверена, что он обладает некой магической силой. Даже на Зоряну он подействовал неоднозначно. Прежняя ее веселость испарилась. Она, как завороженная, глядела на браслет.

Однако меня сейчас мало беспокоила реакция подруги. Более всего мне хотелось поскорее покинуть класс. Схватив левой рукой браслет и записку, а правой – рюкзак, я бросилась к выходу. Резко сдавило грудь, стало нечем дышать. Минуя коридор, лестницу и холл, я выбежала на улицу и вдохнула холодный воздух. В школе прозвенел звонок.

На заднем дворе, там, где обычно курильщики прятались от преподавателей, я остановилась и облокотилась об стенку. Сложно было даже представить, кто мог являться отправителем этого послания. Хотя вариантов оставалось не так много.

Закрыв глаза, я попыталась вспомнить, как выглядел браслет Стаса, но все было тщетно. Невзрачный, сплетенный из черных шерстяных нитей браслет не сильно бросался в глаза. Жаль, что вещи не умеют говорить. И точно уж они не могут отправляться адресатам сами.

Из этого следовал вывод – кто-то отправил мне колдовскую вещь, которую в последний раз я видела прошлым летом.

Внезапно из-за угла появилась Зоря.

– Ариана, – тихо сказала она и приблизилась.

В руках подруга держала мою курточку. Вид у нее был немного растерянный.

– Ты убежала… – замешкалась Зоряна. – Что случилось? Ты так побледнела, когда увидела эту вещь. Что это?

В левой руке я все еще держала науз. Забрав у нее куртку и одевшись, я закинула науз в рюкзак и сказала:

– Эта вещь принадлежала человеку из прошлого. Сложно объяснить. Лучше мне пойти домой.

Я уже проходила мимо Зоряны, как вдруг она сказала:

– Ты выглядишь неважно. Давай я тебя провожу.

Зоряну, видимо, и удивляло, и шокировало иногда мое поведение. Но и этим же я вызывала ее интерес. Она посмотрела на меня так пристально, как раньше смотрел Стас – глаза в глаза, словно заглядывая прямо в душу.

В некотором смысле побаиваясь остаться наедине со своими мыслями, я согласилась на ее предложение.

Всю дорогу между нами сохранялась тишина. Молчание создавало напряженную обстановку, но Зоря держалась. Подруга всеми силами хотела помочь, но было сложно принять эту помощь, не рассказав о прошлом. Наконец, мы подошли к дому.

– Ладно, я, наверное, пойду. Спасибо, что провела, мне уже лучше, правда, – сказав это, я изобразила подобие улыбки.

Во взгляде Зоряны читалось осуждение. Подруга преградила мне путь к калитке и решительно сказала:

– Так, мы подружились недавно, но честность никто не отменял. Я не болтушка, клянусь, и всегда приду на помощь. С первого взгляда я поняла, что ты хороший человек, хоть и держишься отстраненно. Всеми силам я хочу помочь, при этом, не нарушая границ. Но если ты будешь молчать и дальше, делая вид, что все хорошо, я не смогу ничего предпринять. При виде этой штуки ты чуть не свалилась в обморок. А когда в поле зрения появляется кладбище, ты замираешь на несколько минут, и это порой пугает. Я не могу понять тебя.

Зоряна была права, считая меня замкнутой. Но если бы кто-то знал правду, то засомневался бы в моей нормальности. Единственная, кто мог услышать и понять меня, была Марго. Но она находилась далеко и уже давно по моей же инициативе прекратила всякое общение.