А Сергей понял, что мать ему не враг, и осознал то, что не надо придумывать, как вызвать скорую. Можно идти к автомату и вызывать. Вот сейчас дождется, когда мать успокоится и слезы вытрет, и пойдет. Даже не ожидал, что так все просто будет. А самое главное, он не ожидал того, что он будет обнимать эту женщину, целовать в макушку и гладить по спине. Ему было жалко ее, и обидно за то, что ему раньше не пришло в голову сесть рядом с ней, и спросить :"Мама, как у тебя дела? Как здоровье?". Думал, что она ему враг. А она просто слабая и беззащитная. А теперь ещё и больная. Ну значит будет лечить. Теперь у них всё по-другому будет.

Пока Сергей общался с мамой, Дарья Николаевна, можно сказать, сняла с квартиры и порчу, и сглаз. Она даже успела мусорное ведро выставить на крыльцо подъезда, чтобы оно не портило энергетику квартиры. Взяла ведро для мытья полов и продолжила. Из чулана доносились ругательства и крики. Ну вот что за человек? Сколько в ней злости то? И откуда взялась эта злость? И чем это закончится? Ведь квартиру то почистили. Как эта чернавка себя в ней чувствовать будет? Как бы не пришлось тоже скорую вызывать. Хотя какая скорая? Сколько лет то этой крикунье? Она наверное, только на злости и держится? Поживе, увидим. Самой интересно.

Сергей вышел от матери и показал жестами, что пошел звонить, а бабушка так же жестами показала ему, чтобы быстрее бежал. Чулан уже открывать пора. Но не успел Сергей хлопнуть дверью, как она отправилась в комнату к его матери.

– Сильно тяжело то тебе, милая? Сейчас я тебе чаю заварю

– Простите меня, за то что в больнице вытворяла. Я не в себе была.

– Забудь, в жизни всякое бывает. Сейчас подлечат тебя, и все встанет на свои места.

– В больнице подлечат, а мать родная испортит.

– Не думай об этом. Никто не знает, что завтра будет. А ты еще не старая, тебе ещё жить и жить

– Да какая это жизнь? Сплошное подчинение. Да еще болезни навязались

– Все пройдет, точно тебе говорю, и болезни тоже. Вот, чай пей.

Вернулся Сергей, и пока ехала скорая, Дарья Николаевна предложила ему перевезти бабку из чулана в ее комнату. А то уже проклятий на всех наслала. Как только язык не отвалился? И проклинает и проклинает, и дочь, и Сергея, и Дарью Николаевну, да ещё кулаком в дверь стучит. А если бы ходить могла? Уже бы всех тут клюкой своей окучила.

Сергей осторожно открыл чулан. Вопли прекратились, и бабка неожиданно зарыдала. Вот те раз! В жизни не видел, чтоб она плакала! Он осторожно вытолкал стульчик из чулана и повез бабку в очищенную комнату. А бабка, заехав туда, как-то сразу обмякла. Сергей расстелил постель, взбил подушки, снял с ног тапочки, и перенес старую на кровать. Хотел раздеть, но она возмутилась. Поэтому он не стал настаивать. Оставил ее в домашнем платье и в теплых носках. Сверху прикрыл одеялом. На стул поставил стакан с чаем и печенюшки. Садилась на кровати бабка хорошо, поэтому, если проголодается, достанет.

Пока ждали скорую, Дарья Николаевна разобралась и с чуланом.

– Слушай, Сергей, а мешка у тебя нет? А то на крыльце мусорное ведро полное, вот второе ведро набрала, а еще в комнате твоей матери убирать.

– Сейчас найдем. Из-под картошки подойдет? Он чистый, стиранный.

– Подойдет? Лишь бы дырок не было.

– Ну вот, держите

– Спасибо.

– Сережа, ты когда поедешь с матерью в больницу, надолго не задерживайся. Честно скажу. Боюсь с твоей бабкой в квартире оставаться, бешеная она.

– Да она вроде бы заснула

– Так и проснуться может в любую минуту.

– Это да. Хорошо, я туда, обратно. Мне же ближайшие три дня здесь придется жить, да?