Но так, как бабушка была в преклонном возрасте, она хоть и неохотно, но послушалась ее. Но это было не самое сложное, самое сложное было объяснить Ларисе, почему она из больницы пойдет не домой, а к Ольге Матвеевне. Бабушка предполагала подобную реакцию, поэтому привела Ларису к маме, и покинула палату. Во первых, потому что не умела объяснить сложившуюся ситуацию молодой женщине, а во вторых , потому, что ее уже очень утомила эта история. Она конечно, понимала, что ей за все заплатят, но ее напрягало то, что веревочка вилась и вилась, а конца было не видно.

Она просто села в холле и ждала, когда Ирина Олеговна донесет до Ларисы нужную информацию. Хотя какая информация? Информация была только у бабушки, и она этой информацией еще не с кем не делилась. А как делиться, если до конца ничего не понятно. Поэтому Ирина Олеговна должна была замотивировать жить Ларису у чужой тети без всяких аргументов. И Лариса должна была послушать мать, не смотря на то, что ее собственные желания сильно отличались от того, что что ей предлагали. Переговоры шли долго. Бабушка уже и посидела и походила, и тут вдруг из палаты выскочила Лариса, красная, растрёпанная, и кинулась к бабушке.

– Ну вот скажите, Дарья Николаевна , почему я должна жить у чужой тёти и спать в чужой постели? Это же ваша затея! Запомните, я иду туда ровно на неделю, и только потому, что не хочу, чтобы маме сталось хуже. А вы, будьте добры, через неделю объясните мне из-за чего я страдала! И наступила на собственную лебединую песню!

– Хорошо Ларисонька, хорошо девочка, через неделю я все всем объясню. Но мне очень нужна эта неделя. Поэтому поживи у Ольги Матвеевны!

– Считайте, что я вам дарю, эту неделю, целую неделю моей единственной жизни!

Лариса удалилась по коридору с гордо поднятой головой, а Дарья Николаевна пошла в палату к ее матери, Ирине Олеговне. Она села напротив нее и ждала пока Ирина Олеговна успокоится, расслабится и сможет сосредоточиться на Дарье Николаевне и записке, которую вчера передал ей бывший муж, и она не прочитала ее только потому, что Дарья Николаевна предупредила ее об опасности. Ей было очень тяжело. Ирине, конечно. И за ночь она поняла, что кроме того, что надо дождаться Дарьи Николаевны и отдать записку ей, еще надо рассказать ей всю правду, об отношениях с бывшим мужем. Может после этого что-нибудь измениться.

– Дарья Николаевна, давайте я вам сначала про нас с Серегой расскажу, а потом будем письмо читать. А то вообще не понятно, в честь чего он ко мне пришел и принес записку.

– Вот это правильное решение, надо было еще вчера это сделать. А то обманываешь, как маленький ребенок , ведь так и сама запутаешься.

– Рассказывать то особо нечего. Жизнь, она и есть жизнь. В общем, как встретились мы тогда с Серегой, так и не расстаемся. Нет, живет он с женой, а любит меня, как и положено, а я люблю его. Он снял квартиру, и как только удается выкроить время, мы бежим туда. И вроде пока никто нас не рассекретил. Вот так, дорогая Дарья Николаевна .

– Ну я предлагала, что вы периодически встречаетесь. Ира, ты когда говоришь о нем, у тебя все на лице написано. Насчет секрета сильно сомневаюсь, но это я выясню. Хотя и так могу сказать кто-то знал о ваших свиданиях, иначе бы ты здесь не лежала. Где письмо? Сама не трогай. Оно скорее всего на тебя нашептано. А я как никак другое имя ношу.

Бабушка взяла листок и развернула его. Он был исписан сверху донизу.

– Это его почерк?

– Да, его

– Я подержу его, а ты прочитай, а то я очки забыла. Прочитаешь, перескажи, а то сильно длинно.

– Да, написано длинно. А смысла мало. Встретится надо, а то мама болеет. Без моей помощи ее не вылечить.