Как только моя родная почувствовала готовность, они пошли в гости к Ирине Олеговне, у которой все было серьезно, и у которой сердце сбилось с ритма и куда-то поскакало так как ему хотелось. Чем это было опасно? Врачи сказали, что в любой момент оно может остановится. Поэтому бывшая сватья Ольги Матвеевны и лежала не где нибудь, а в реанимации. Так врачам было проще контролировать ее состояние. А состояние, как сообщили Ольге Матвеевне, было критическим, поэтому на днях женщине собирались вшить в сердце стимулятор, который выровняет ритм и поможет ей дальше жить. Ведь она еще совсем не старая.

Они, бабка и Ольга Матвеевна тихо зашли в палату. Сестра, которая чем-то занималась у дальней кровати, жестом им показала, чтобы они не шумели. Так они и так не собирались. Чего шуметь то? Если та, к кому они пришли, или спит или без сознания. Но бабушке первый раз и не надо было ничего от больной, она просто сказала своей попутчице :"Сестру иди отвлеки на пару минут. Спроси как состояние, какие перспективы. Сделай так, чтобы она не смотрела в мою сторону. Очень надо. И мне, и сватье твоей." Ольга Матвеевна отправилась в сторону медсестры, а бабка сначала слегка сдернула одеяло, чтобы увидеть рубашку, потом подержала больную за руку, а потом стала изучать, что стоит на тумбочке.

А когда Ольга Матвеевна собой загородила сестру, бабка ловко выдвинула судно из под кровати, и все, что было в трех стаканах слила в судно. А в стаканы налила свои напитки. В короткие густые волосы больной вставила частый гребешок. Отодвинула одеяло и на обе ноги повязала красные нитки, на руку одела какой-то браслетик из стекляшек, а приподняв матрас, насыпала под него травы. Потом с чувством выполненного долга села на край и водрузила на тумбочку маленькую иконку. Тем временем вернулась Ольга Матвеевна, и бабка молча показала ей свою работу :"Посмотри внимательно и запомни".

Они посидели у кровати больной ещё минут пять, наблюдая за ее ровным дыханием и серым лицом и пошли. Уходя, бабка прыснула на больную, на тумбочку, на кровать и на пол у кровати святой водой. А потом они вышли и пошли по длинному коридору.

– Все запомнила, что я сделала, дорогая моя? Подумай.

– Да вроде все. Браслет на руке, нитки на ногах, трава под матрасом, в стаканах ваше питье, иконка. Вроде все? Или еще чего-то есть?

– Гребешок в волосах. Но ты и так молодец, все запомнила.

– А зачем это?

– Завтра я сюда не пойду. Пойдешь ты, инструкции я тебе дам, передачку приготовлю. Проверишь все, что осталось, что исчезло, и мне расскажешь. А сейчас пойдем к лечащему врачу, раз не повезло.

– Почему не повезло?

– Не увидела я того, кто все это сотворил. Значит не время еще.

– А что сотворили то?

– Ольга, я тебе все расскажу, как только самой будет понятно.

– Только не забудьте.

– Как я тебя забуду? Ты мне теперь, как родная.

Лечащий врач рассказал им, что состояние у Ирины Олеговны какое-то нестабильное. Он ничего понять не может, поэтому и наблюдает. Только назначат обследование, то есть электрокардиограмму, все хорошо, и стабильно. Потом вдруг раз и неожиданно тахикардия, и сердце несется вскачь, как бешеное, а то вдруг раз, остановится, они реаниматолога вызовут, а оно раз, и само пошло. На завтра вот целый консилиум собрали, решать надо, что делать. Потому что такое непонятное состояние опасно. Вот они и будут думать.

Бабка все выслушала внимательно и спросила :"Доктор, а она всегда спит или с ней поговорить можно? Хоть иногда?"

– Это искусственный сон, чтобы не дай бог, стресса не было, а то не успеем ничего сделать, уйдет женщина. А она же еще не старая совсем, жалко.