— Совсем ничего?

Далия отрицательно покачал головой, Сариман промолчал. Их отказ заставил открыть портал и выйти сразу в комнате рыжей. Она стояла у окна и смотрела куда-то вдаль. Повернулась. Их взгляды пересеклись, и на миловидном бескровном лице проявился испуг. Что она прочитала в его глазах?

Мари тут же подалась назад и упёрлась спиной в стену. Крайнее беспокойство ведьмы не могло не удивить. Она его боится? Но почему?

Отчасти из-за страха и неуравновешенности, в которой пребывала Мари, он и не участвовал в расспросах. Боялся, что не сдержится, не поверит. Так и сейчас смотрел на девушку, стараясь подавить гнев. Понимал, что, наверное, она ни в чём не виновата, но не мог избавиться от мыслей, что именно Мариэн Катье одна из причин пребывания Эминель в лапах врага.

Он хорошо помнил, как Эми переживала пропажу подруги, искала её, мучилась от неизвестности, из-за душевной боли на время потеряла свой дар. Сначала всплеск, потом опустошение. Этим и воспользовался инквизитор, разыграв свою игру как по нотам с участием марионеток. Одной из них оказался и он.

Сам не заметил, как оказался возле Мари.

— Неужели тебе так без-зразлична твоя подр-руга? — не сдержался и чуть наклонился. —Может, ты вспоминать совсем не хочешь?

Руки сами собой сжались в кулаки. Нет, ударить девушку он бы не смог, но от бессильной ярости хотелось всё вокруг разгромить. Именно тогда, когда нужны спокойствие и трезвомыслие, он сходил с ума, практически теряя рассудок.

Рэйманд не мог простить себя. За то, что не сумел просчитать коварный замысел врага, за чувства и мягкость, которую допустил, позволив Эми уехать. Он во всём теперь видел подвох и злился. По-другому пока не мог, не умел.

Мариэн вздрогнула, закрыла глаза, по щекам потекли обильные горькие слёзы. Её состояние на грани истерики резко остудило пыл, вызвав нечто среднее между досадой и горечью.

— Прости, — выдохнул он и потёр рукой переносицу. — Я не хотел тебя напугать.

Отстранился от рыжей и замер возле окна. Впереди простирались сады, почти до горизонта. Зелёный ковёр шумел, напоминая о времени, проведённом в лесу с Эминель. Сердце снова заныло. Его девочка, его любимая девочка сейчас нуждалась в помощи, а он был связан неизвестностью по рукам и ногам. Дар райли так не вовремя уснул, надёжно уничтожив все следы ведьмы, и оставалось только Саррха молить, чтобы огонь пробудился.

— Сделай же что-нибудь, — тихо произнёс он, обращаясь к любимой. — Раскрой свой дар, прояви. Дай мне след...

— Они меня били, — вдруг простонала Мари. — Я не хотела им помогать. Это я точно помню.

Рэйманд замер. Призрачная надежда снова зажглась, словно прохладой повеяло после невыносимо жаркого дня. Может, магия ведьмы совершит невозможное и очистит разум от наносного колдовства?

— Они сказали, убьют родителей. Если я не буду слушаться.

— Кто они?

— Тени...

Глухо рыкнув, повернулся к ведьме. Тени! Снова Саррховы тени! Если кто-то хотел скрыть себя в чужих воспоминаниях, он представал в них тенями. И не так важно один был мучитель или шайка бандитов, в памяти оставались лишь тени. Фантомы. Иллюзия. Как и личина, которую надели на труп лжеМари, чтобы запутать следы.

Отдельное пятно, позорившее его, как ищейку. Что за служба разведки, что с таким трудом распознала на мёртвом теле высококачественную иллюзию Хомры? Бога жизни, противопоставившего себя богу смерти — всемогущему неотвратимому Саррху, которому служил сам дракон. Но это же открытие позволило понять, что в деле замешан сильнейший маг Альянса — хранитель их государственности. А таких было не много, можно перечесть всех по пальцам.