― Посмотрим ещё! – выкрикнула и погрозила кулаком в сторону Святилища.

― Что смотреть собралась? – из-за высокого куста лещины к моей калитке подошёл Демид.

― Что? Уговаривать будешь? Чтобы успокоилась и мудрой была? Отошли его, видишь же сам, не сработаемся мы, – я склонилась и принялась с усердием выдёргивать сорняки. – Ненавижу его уже!

― Радомила, ну ладно он болван, поверил, но ты-то знаешь, что ничего я не решаю. Кого прислали, тот и будет служить. Я могу только остаться пока, присмотреть, да отчёт в орден написать, что пост сдал.

― Не нужен он нам! – я метнулась к Демиду и схватила за рукав. – Сама справлюсь, а ты советом помогать будешь. И магия же твоя не ослабла! Мы сдюжим! Не нужен тут этот Гуся!

― Почему Гуся? – усмехнулся храмовник.

― Августас потому что... – я набычилась и отвернулась, скрывая слёзы. Не хочу, чтобы дядька уезжал! Этот пусть проваливает!

― Радка... – вздохнул Демид и притянул меня за руку к себе, обнял. – Если бы тело не подводило, так можно бы и потянуть время. Но сама же ты видишь: то меня кашель душит, то плечо и грудина болят так, что выть впору. Тренироваться не могу, а без упражнений мышцы-то слабнут. Много ли магия моя поможет, если до места сражения не дойду?

― А ты не ходи! Ты деревню защищай, а с остальным я справлюсь.

― А Полыньевка-то в два дома, что ли? Я вот до тебя теперь хожу медленно. А если не успею в срок? Ведь люди погибнут, – Демид отпустил меня и, кашляя, пошёл к крыльцу, присел на лавку. – Видишь? Какой я хранитель? Кончились мои сражения... Людвиг письмо привёз от помощника Верховного. В Ля-Гуше место храмовника есть. Спокойная работа, и орден покидать не придётся... Только надо скоро ехать уже.

― Ты же хотел уйти из ордена, жениться...

― Ну! Хотел-не хотел... Муж-развалина тоже никому не надобен, поди.

― Какой ты развалина? Красавец-богатырь! На тебя, вон, все бабы местные засматриваются, – возмутилась я.

Что уж греха таить, сама поначалу влюбилась в него без памяти, хоть он и в отцы мне годился по возрасту. Высокий, статный, ни жиринки в сухопаром, но мощном теле. Демид напоминал сильного, смелого и яростного волка-вожака.

А уж как с нечистью бился, загляденье одно. Золотистые искры, светящиеся шары и молнии, магия храмовников, так и сыпались! Несколько месяцев по нему я сохла, потом отпустило, мы как родные друг другу стали... И теперь он уйдёт. Отшвырнув длинный стебель, плюхнулась на клумбу и разрыдалась.

Перед глазами встал тот проклятый зимний день. Открылся ведьмин круг прямо у деревни, мы с дядькой оба прибежали, почуяв зло. Три монстра с серыми телами, зубами звериными, глазами красными и когтями-бритвами, появились, словно из воздуха, и направились к домам. Завязалась драка, и поначалу хорошо всё шло, но стала я замечать странное. Один упырь меня пытался подальше увести, а два других на Демида набросились.

И вот, пока я своего урода обратно в круг загнала, его собрат вцепился в плечо храмовника, кровь стал пить, когтями так грудину царапал, будто сердце вырвать хотел. Я кинулась на помощь, но пока отбила храмовника, пока обоих чудищ в ведьмин круг отправила, пока сам круг закрыла... Демид совсем ослаб, крови много потерял, и раны потом долго не заживали.

Дядька, в конце концов, поправился, да только не вернулась его силушка. Ни травки не помогли, ни магия. Яд с клыков иномирного упыря отравил храмовника так, что энергия в теле не держалась, утекала, как вода сквозь решето. И спасения от этого недуга не было...

― Это моя вина! Была бы шустрее, не успел бы он присосаться! – наконец сказала я то, что давно не давало покоя. – Прости меня...