— Может, вы правы. Я подумаю об этом, когда Эйв встанет на ноги. Сейчас я не могу позволить себе выбирать, что хорошо, а что плохо… Теперь вы знаете, что я не всегда была авантюристкой. Будь я прежней Деей, вам не пришлось бы конфузиться перед подданными.

— Динайя, мне плевать на мою репутацию уже лет сто пятнадцать, — усмехнулся он. — С того дня, как я узнал, что моя мать — ведьма…

Пришел черед принца рассказать о себе.

Естественно, я не питала иллюзий, что он будет со мной до конца откровенен. Я и сама не обо всем рассказала. Умолчала о Даэроне. Не только потому что тот находился в Стальной Крепости. Просто он был для меня кем-то неприкосновенным.

Однако мне вполне хватит любой информации, которой поделится Риандельэлиен. Лишь бы укротить Эркила, пока он не наворотил тут бед со своей страстью к военной истории.

Пока принц в красках рассказывал, как его отец победил нордов, чтобы освободить от их гнета не только эльфийские земли, но и такие, как Волмарот, Хаосарию, Иствэй и Андервиль, я успела попробовать вяленые помидоры в собственном соку со специями, картофельные рулетики с грибами, баклажаны в слоеном тесте и луковые колечки в панировке. Постепенно эльфийская кухня начинала мне нравиться. Или я просто к ней привыкала.

— Если бы после победы император Драммонд захватил все освобожденные земли, восточные султаны сочли бы это попыткой объединения войск для новой войны и первыми ударили бы по Амайе. А наша армия и так была истощена. К тому же он верил в пророчество оракулов.

— «В пору царствования дуумвирата в Амайе объединятся земли от запада до востока и от севера до юга в единое владычество», — вспомнила я цитату, принесенную Эркилом.

— Хильда провела ритуал на крови нашего отца и выяснила, что предсказанный дуумвират придет к власти по его родовой линии. Потому-то она и не могла допустить его проигрыша нордам. После войны она осталась в Амайе. Поселилась на окраине, у самой границы с Болвойдором. Но продолжала быть тайной советницей императора Драммонда. До самой своей смерти.

— И где в этой истории ваша мать? — спросила я, увлекшись его рассказом.

— Хильда была уже совсем старая, когда император пришел к ней за последним советом. Его волновала судьба Анарендила. Он хотел выяснить, нужно ли заключать династический брак сына с принцессой не эльфийкой. Хильда тогда сказала, что не имеет значения, на ком женится Анарендил, пророчество все равно сбудется. Но она уже знала, что не доживет до его исполнения. И раз Драммонд так и не выполнил свою часть сделки, она озвучила последнее желание. В ученицах у Хильды была юная сиротка Галиель. Красавица, каких мало. Старая ведьма попросила императора позаботиться о ней. Убедила его, что с годами Галиель станет ее достойной заменой и продолжит помогать ему в поисках ответов на трудные вопросы. Он не мог отказать. Из благодарности. Дал слово, а вскоре Хильда умерла… Какое-то время ее ученица жила одна. Там же в лесу где-то на границе с Болвойдором. Император переживал за нее. Его визиты к ней становились чаще и дольше. Анарендил рассказывал, что порой отец пропадал неделями. А потом привез ее во дворец. У нее на руках был новорожденный сын Риандельэлиен Веластентен.

— И как на это отреагировала императрица?

— Ну-у-у… Она меня ненавидела, — улыбнулся принц. — Естественно, моя мать никогда не сидела на троне. Официально она была второй супругой императора, почти без прав. Но неформально она была его единственной настоящей любовью. Мама пережила его всего на два дня. Когда отец умер, ей было чуть больше шестидесяти. Для ведьмы это совсем ничего. С Дыханием Жизни она могла продлевать свою молодость год за годом и, возможно, дожить до моей свадьбы. А она сдалась. Не видела будущего без любимого… Я же говорю, динайя, любовь ослепляет.