"На море, на океане, на острове Буяне, растет дубище, на дубище – сучище, на сучище сидит котище…";

"На море-океане, на большом Буяне, стоит дуб, старадуб…";

"На море Океане, на острове Кургане стоит сыр дуб…";

"На море-океане, на острове Буяне стоит дуб-карколист, вверх корнями, вниз ветвями…";

"На море на Океане, на острове Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями…

И здесь уместно вспомнить строки древнеарийского текста "Брахман": "Светлый помыслами, Царь Варуна держит крону дерева в бездонном пространстве, корни вверх, а ветви его вниз смотрят. Да проникнут лучи их в сердце наше".

Общеизвестно, что в индоевропейской мифологии дуб – это символ божества неба, не случайно дуб – символ Перуна у славян, а в древнегреческой мифологии Зевсу поклонялись в виде дуба у воды.

Иногда, правда, вместо дуба фигурирует береза (также одно из священных деревьев индоевропейцев).

Образ острова Буяна и дерева на нём (дуба или берёзы) настолько устойчив в русских заговорах, что даже тысячелетие христианства не смогло стереть его из народной памяти. И более того, христианские мотивы соединяются в заговорах с образом"святого острова" и "дерева жизни" в самые невероятные сочетания.

Например: "У этого Окияна моря стоит дерево-карколист; на этом дереве карколисте висят: Козьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники…"

Здесь невольно вспоминается Один – верховный бог скандинавской мифологии, изначально представлявший духовную власть, мудрость и сакральное знание, владыка небесного царства мертвых, удивительно близкий к арийскому Варуне, также владыке космического океана (небесного царства мертвых), царю закона и хранителю сакрального знания. Варуна, как было отмечено выше, связан с деревом, крону которого он "держит в бездонном пространстве" и "корни которого вверх, а ветви вниз смотрят". В русском заговоре фигурирует дерево-карколист, о котором в одном из текстов говорится, как о "дубе-карколисте, вниз ветвями, вверх кореньями". Именно на таком перевернутом вселенском дереве и "висят" христианские святые – "Козьмы и Демьян, Лука и Павел, великие помощники". Не сидят под деревом, не, наконец, сидят на дереве, а именно висят.

Вспомним, что скандинавский Один (Вотан или Ведан) сам себя принес в жертву и пронзенный собственным копьем девять дней висел на мировом дереве, после чего испил священного меда поэзии и получил руны-носители высшего знания и мудрости. Именно благодаря такой жертве Водан-Один соединяется с мировым деревом и является посредником между богами и людьми, "великим помощником".

О полнейшей перекодировке христианского образа свидетельствует и такой текст заговора:

"На море на Окияне, на острове Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями; на той березе Мать Пресвятая Богородица шелковые нитки мотает, кровавые раны зашивает…"

Связь Богоматери с мировым деревом в этом заговоре более чем очевидна, весь вопрос в том, что это за "Пресвятая Богородица"? Судя по всему, перед нами тот самый древний дохристианский образ Богини-Матери, которая "по представлениям индоиранцев ассоциировалась с мировым деревом".

Образ Пресвятой Богоматери в заговорах очень часто соединяется и с находящимся на острове Буяне священным Алатырь или Алатр-камнем – символом мировой горы. Вспомним, что в сказке "О Царе Салтане" дуб растет на холме, который является аналогом мировой горы или Алатырь-камня.

Причем Матерь Божия входит неоднократно в некую триаду, так в одном из заговоров: "В восточной стороне есть синее море Окиян: на Окияне море святой Божий остров, на нем бел Латырь камень, на камне святая церковь, в церкви золотой престол. На том золотом престоле сидит Матерь Божия с двумя сестрицами, прядет и сучит шелковую кудельку."