Целители твердили – Айстриль молода и может поправится, но эти увещевания не действовали на Дижимиуса, решившего, что из него просто вытягивают пожертвования для Храма. «Я ведь могу воспитать дочь как сына!» – подумал глава Валлардов и, желая доказать, что Великое небо не властно над ним, дал девочке мужское имя Сайарадил.

Айстриль, как впоследствии шептались слуги, пыталась воспротивиться этому решению, но… (в этом месте сплетники обычно разводили руками). Дижимиус был не тем человеком, воле которого можно воспротивиться. Возражать ему решались только отважные люди. Айстриль же относилась к мужу с благоговением, как и полагалось послушной жене. Кроме того, ей было шестнадцать, когда родилась Сайарадил, а Дижимиусу – двадцать семь лет. Для Айстриль муж был сродни божеству, сошедшему на землю, перечить ему она была не в силах.

Через полгода, остыв, Дижимиус осознал всю нелепость своей затеи. Как может дочь заменить сына? Ведь женщина не обладает ни должным умом, ни силой воли – не говоря уже о физической крепости! Дижимиус пожалел, что дал девочке неподходящее имя, но изменить его означало бы признать свою неправоту, а это было совсем не в его характере. Скрепя сердце, он оставил все как есть.

Шло время. Айстриль, в отличие от мужа, выполняла все рекомендации целителей, усердно моля о снисхождении богиню милосердия Вайдер, в которую верили у нее на родине. Должно быть, молитвы нашли адресата: через пять лет после рождения Сайарадил Айстриль понесла. Это вновь оказалась девочка, но Дижимиус был счастлив: целители сказали, что его жена, судя по всему, способна родить еще, и причина чудесного выздоровления, без сомнения, в благочестии супругов Вэй. В ответ на это Дижимиус сделал щедрое пожертвование в пользу Храма.

Новорожденную полагалось назвать по имени рода – Валлардией, именем, которое так и не досталось Сайарадил. К удивлению семьи, Дижимиус Вэй вновь оказался против традиций. Столь долгожданный ребенок не мог носить то же безликое имя, что и с десяток других девиц из рода Валлардов! На этот раз сенатор позволил Айстриль выбирать; та дала девочке имя звонкое, как ручей – Эйлинур, что на языке вандов означало «радость».

Для родителей маленькая Эйлинур Вэй оказалась воплощением своего имени: она начала ходить раньше, чем нужно, хорошо питалась, крепко спала и строила очаровательные гримаски… Огорчало одно: малышка молчала, хотя срок говорить давно уже подошел. Целители разводили руками, хором утверждая – ребенок полностью здоров. Дижимиус сходил с ума от злости, но даже он не мог заставить жрецов с помощью магии вылечить здорового ребенка. Храм вновь оказался в немилости сенатора, и целителям было запрещено приближаться к поместью Вэй. Эйлинур была оставлена на попечение матери – старшую же дочь Сайарадил отец всегда держал рядом.

Из года в год Дижимиус наблюдал за своей наследницей, и разочарование унылой волной накрывало его. Маленькая Сайарадил отличалась любознательностью и прилежанием, слушалась учителей, обучавших ее языкам, геометрии и истории, но была улыбчивой и скромной, как полагалось обычной девочке. Дижимиусу же нужна была необыкновенная дочь.

«Из нее не выйдет толк», – недовольно повторял он себе. Порой эти слова в сердцах произносились вслух; их слышала Сайарадил, и ее веселая улыбка тускнела год от году.

Роды-основатели Эндроса состояли из многочисленных семейств, среди которых лишь одно было правящим. Вот уже пять сотен лет род Валлардов возглавляло семейство Вэй. Несколько поколений бестолковых наследников разорило некогда процветающий род; все чаще сплетники шептались, что Валлардам пора задуматься о смене правящей семьи. После смерти своего отца, пьяницы и транжиры, Дижимиус оказался в опасном положении. Многие мечтали занять его место, а у новоиспеченного главы рода не было ни денег, ни власти, чтобы противостоять им. Старый город затаился, предвкушая скорое падение славного семейства, но Дижимиус поразил всех, неожиданно взяв в жены дочь клана Ури из западного народа вандов. Казалось, этой свадьбой безумец подписал себе приговор: породниться с вандами, которых в Эндросе считали людьми второго сорта, было равно изгнанию из благородного общества, но… Огромное приданое новобрачной, выгодные контракты на поставку соли и драгоценных металлов, юная и послушная красавица-жена, блестящие выступления самого Дижимиуса в Сенате – все это заставило злые языки притихнуть. Старый город оставил в покое семейство Вэй. Единственное, чего не хватало Дижимиусу – наследник, но благосклонность Великого неба всегда была непостоянна.