– Ты видела меня? – я вздрогнула от воспоминания, а она посмотрела ласковым немного грустным взглядом и продолжила, – Значит, пришло время, милая.

Я всхлипнула и крепко обхватила ее морщинистую невероятно теплую ладонь.

– Нет. Это не может быть правдой, всего лишь сон, бабушка.

– Ведана, ты знаешь, что это не так. Тебе придется принять это проклятие. Мне так жаль, милая, что тебе досталось это бремя. Когда-то я решила, что у меня не будет детей, не хотела, чтобы они прожили жизнь в кошмарах. Но когда в сорок лет оказалась в положении, просто не смогла отказаться от счастья стать матерью. У меня это началось в одиннадцать лет, и когда Оленьке исполнилось пятнадцать, я вздохнула с облегчением. Решила, что «дар» не наследственный, просто мне не повезло родиться неправильной. Но… –  она разрыдалась.

Я поднялась и трясущимися руками налила воды в высокий прозрачный стакан. Слезы на лице всегда сильной и невероятно доброй женщины разрывали сердце. Немного успокоившись, бабуля начала рассказ, который перевернул мою жизнь:

– Мы тогда жили в деревеньке в двухстах километрах отсюда. Мама сильно болела. Когда она пришла в мой сон… Ты знаешь, как это бывает. Думаешь, что это ожившие страхи, просто кошмар. Но через несколько дней она ушла. Потом началась война. – Глубокий вздох вырвался из ее горла. – Папу забрали на фронт, меня отправили в Томск, в приют. Не знаю от кого мне досталось это проклятие, рассказать было некому. В те годы кошмары приходили почти еженощно. Война, голод, разруха. Я видела каждого, кому было суждено уйти, иногда по несколько человек. Когда война закончилась, стало легче. Я научилась жить с этим. И тебе придется, родная.

– Неужели мы не можем ничего сделать? – я не могла принять бессмысленность происходящего, – Тебе нужно в больницу. Предупрежден, значит вооружен, верно? Возможно, мы видим эти сны, чтобы иметь шанс предотвратить? С тобой все будет хорошо.

– У меня в приюте была подруга Катя. Мы защищали друг друга, делились всем, спали вместе, чтобы было теплее. Когда нам было по четырнадцать лет, она приснилась мне – с сосулькой в голове. Чего только не придумывала, чтобы Катюша не выходила на улицу, ходила за ней как привязанная – бледных губ коснулась печальная улыбка. – В последний момент успела оттолкнуть подругу, но за нами бежал мальчик. Маленький, всего пять лет. Я даже не помню, как его звали.

Я чувствовала как отрывистые, скупые фразы покрывали мою душу льдом. Верить в неотвратимость не хотелось. Когда тебе шестнадцать лет, смерть кажется чем-то аморфным, далеким и не касающимся тебя. Даже если твои кошмары со стопроцентной вероятностью предвещают смерть.

– Милая, не нам решать, кому жить, а кому умирать. Конец неминуем. Остается смириться и проживать свою судьбу.

После этого разговора, пришлось найти свой способ бороться с кошмарами. Простой, но весьма действенный – просто не спала по ночам и минимизировала контакты с людьми. Моя жизнь была налажена. Да, у меня не было друзей, посиделок с подружками, походов в кино, на концерты, а отношения с противоположным полом носили своеобразный характер. Но я нашла баланс, некую гармонию в казалось бы неполной жизни. И сейчас все грозило развалиться как карточный домик.

Кофе остыл, пока в голове мельтешили картины поисков работы и походов по собеседованиям, неотвратимо доводя до паники. Не в силах усидеть, вскочила и вышла на балкон. Резко открыв окно, глубоко вдохнула осенний прохладный воздух. Хоть и без претензий на свежесть, он остудил голову. Вот теперь можно поразмышлять.

Итак, какие у меня варианты? Найти новую работу с возможностью свободного посещения – почти невыполнимая задача. Либо ежедневно ходить на старую, влиться в коллектив. И надеяться, что никому из 237 сотрудников не суждено в ближайшую неделю отойти в мир иной.