– Я знаю, господин Родинов, как вам дорог сын, а свою жену Елену вы любите всем своим горячим сердцем. – Мастер замолчал, растягивая театральную паузу. – Поэтому во избежание неприятностей с вашими родными, отдайте фрагмент дневника Афанасия Никитина.
Дмитрий повернулся и потерянно протянул руку к Ирине. Тарасова торопливо расстегнула молнию на рюкзаке, извлекла сафьяновый мешочек протянула Родинову. Дмитрий подержал находку на ладонях с полминуты, пока Мастер не приблизился к нему вплотную и не забрал желаемое. Вернувшись к своим людям, Мастер Времени решил забраться в автомобиль, но развернулся и коротко с улыбкой обронил слова, адресованные Родинову.
– Сейчас мы расстанемся, господин Родинов, но я чувствую, что вы и без этого, – мужчина подбросил на ладони сафьяновый мешочек, – сможете определить следующие координаты, где спрятан очередной фрагмент рукописи.
– Я следую всем вашим указаниям, теперь у вас первая часть удалённой из дневника Никитина. Может пора освободить мою семью? – Лицо Дмитрия стало почти белым из-за отрицательного жеста Мастера. – Хотя бы позвольте услышать голос жены и сына.
– Продолжайте и дальше поддерживать ментальный контакт с сыном. – Мастер улыбнулся одними губами, лицо его не выдавало чувств.
– Что вы хотите этим сказать. – Сердце Дмитрия заколотилось от предчувствия.
– Вы попытались утаить от меня детали маршрута. – В голосе главного хрониума не было даже капли упрёка. – Пришлось воспользоваться электрической стимуляцией мозга вашего сына, так мальчик привёл нас к монастырю, что на берегу реки Тьмака.
– Мучить ребёнка, – Родинов сжал кулаки готовый броситься на мастера стражей, но Тарасова его остановила, – это жестоко.
– Вынужденная жестокость, но почему-то я уверен, мы с вами встретимся и пройдём по всему пути Никитина, тогда сможете вернуть свою семью. – Мастер забрался в салон внедорожника. – Я думаю, короткий разговор с женой вы заслужили. Нужно только немного подождать.
Из грязного и дурно пахнувшего подвала ещё вечером вчерашнего дня Елену с сыном перевели в просторную светлую комнату с зарешеченными окнами. В отличии от подвала в этом помещении было много мебели, шкаф со старыми книгами, круглый стол со свежей скатертью и три обшарпанных стула. Для сна предлагались два полноценных спальных места, диван яркой рыжей обивкой для Елены и тахта для Паши.
Они смогли не только утолить жажду, на столе сразу заметили стеклянный графин с двумя стаканами, но и голод. Тарелки с тёплым пловом принёс не разговорчивый мужчина, из-за своего высокого роста он ходил пригибаясь. Мужчина бросал короткие неразборчивые слова, похожие на мычание. Поэтому Пашка сразу же обозвал надзирателя Герасимом.
Утром следующего дня тюремщик сводил охраняемые персоны в туалет, позднее принёс скудный завтрак. Что особенно порадовало Елену, горячий чай в старых чашках со сколами. Последующие два часа испытаний так напугали женщину за сына, такой страх она ещё не испытывала. В комнату вошли трое, но Елена сразу по вальяжности определила главного.
Мастер времени приказал нацепить на неё наручники с короткой цепью, заведенной вокруг трубы отопления. Стол подвинули к тахте, но перед тем убрали графин и свернули скатерть. Суетливый мужчина из большого саквояжа стал извлекать какие-то приборы с множеством проводов и аккуратно расставлять на столе. Всё это время женщина сидела на диване с прямой спиной, обнимая сына.
– Укладывайте мальчика. – Скомандовал мастер и доктор с охранником вырвали Пашу из рук Елены.
– Что вы собираетесь делать? – Перепугалась женщина. – Она порывалась вскочить, но цепь удерживала её на диване.