– С ума сходить не нужно, а на заметку мои слова возьми. Возможно, я ошибаюсь. Нынче другие времена, другая общественная атмосфера, иные нравы. Мы живем в мире потребителей-непротивленцев. Настоящих бойцов можно по пальцам пересчитать. А уж сильных личностей – тем более. Так что живи, как жил, и не бери дурного в голову.

– А как быть с этим посланием? Ты поедешь?

– Еще чего! Это я по молодости был борзым и легким на подъем. И совал свой длинный нос, куда не следует. Теперь у меня масса обязательств, которые я должен выполнять. За мои услуги, между прочим, платят хорошие денежки. Вон, тебе жениться нужно, потом свадебное путешествие и все такое… А это нынче о-го-го сколько стоит.

Глеб рассмеялся и ответил:

– Батя, найдешь мне в Англии невесту – ей-богу женюсь. Они там падкие на русских мужиков – экзотика. А если я еще буду брать ее и в «поле», то это для иностранок вообще полный кайф. Они помешаны на живой природе. В отличие от наших девиц. Нашим подавай дворец на Рублевке, «мерс» к подъезду и прислугу. Да чтобы туалет был теплым и отделанный изразцами, а вместо ванны – джакузи.

– Вижу, ты совсем в женщинах разочаровался.

– В женщинах – нет, здесь все в порядке, но в потенциальных невестах – да, разочаровался. Нет у меня времени на разные уси-пуси. Я весь в работе. Значит, ты не хочешь ехать?

– Не верю я, что баба Глаша отходит. Ну не верю, и все тут! Мне кажется, она вечная. А если честно, то я просто ее боюсь. Похоже, она что-то задумала, какой-то фортель. Но мне впутываться в ее расклады не хочется.

– А если она и впрямь при смерти? Ведь получается так, что из близких ей людей мы остались последними. Другой родни ни у нее, ни у нас нет.

– По этому поводу можешь не беспокоиться. Все, кто живет в деревне, считай, родня бабе Глаше. Ведь она принимала роды у деревенских баб целое столетие, а может, и дольше. Представляешь? Ее смерть для жителей деревни будет огромной утратой. Так что принять ее последнее «Прости…» будет кому. И похоронят ее с почестями, и помянут. Короче говоря, сынок, выбрось эту историю из головы.

– Это будет сложно… Человек убит. Но это уже заботы правоохранительных органов. Ты скажи мне вот что: почему баба Глаша под текстом вместо подписи нарисовала анк?

– Вот уж чего не знаю… Я помню, что в руках она обычно держала крупные четки из какого-то странного полупрозрачного камня, мне неизвестного (они внутри как бы светились), а к ним крепился небольшой серебряный анк. Вот и все, что мне известно на сей счет.

– Между прочим, у гонца бабы Глаши в кармане лежала расческа, изготовленная из черного дерева, а на ее ручке тоже был вырезан анк.

– Тут уже мы ступаем на поле домыслов. Намекаешь, на секту, поклоняющуюся анку?

– Сначала я именно так и подумал. Но теперь свое мнение изменил. Древнеегипетский анк – и русская глубинка, это нонсенс. Я не берусь объяснить этот факт.

– Должен тебе сказать, что крест с кольцом гораздо древнее даже Древнего Египта. Есть предположение, что анк происходит из Атлантиды. Кстати, ты забыл, что в более поздние времена его использовали колдуньи при ворожбе, гадании и врачевании. Однако, анк имел распространение лишь в Западной Европе. Как он к нам попал – загадка. И уж тем более непонятно, каким боком баба Глаша имеет к нему отношение.

– А казачок-то засланный… Ты так не думаешь?

– Хочешь сказать, что Глафира Миновна – западноевропейская ведьма, сбежавшая из лап инквизиции в Россию? Трижды ха-ха. Не смеши меня, сын. Она чисто русская женщина. И статью, и характером, и помыслами. Это точно. Более того, она русская патриотка, каких мало. Для нее родина – это все. Правда, коммунистов она не любила. Хотя коммунистическую идею всеобщего равенства и братства поддерживала. Это мне твой дед рассказывал. Я ведь не был с нею настолько близок, чтобы знать такие подробности.