Исполинский Туггс испуганно втянул в себя нижние ложноножки и отрицательно замотал головогрудью, хотя этого, разумеется, никто снаружи видеть не мог. Он сидел в подпространственном туннеле красного спектра в наивной попытке спрятаться от гнева родителя.

– Последний раз тебя спрашиваю! – заявил Иынкс. – Ты трогал тут какие-нибудь рычаги?

Туггс от стыда запульсировал ярко-жёлтым. В этот раз, похоже, его поймали с поличным. Делать было нечего. Понуро опустив все четыре хобота Исполинский Туггс предстал перед светлы очи родителя.

– Я больше не буду, – сразу сказал он и шмыгнул перепонкой.

– Меня чуть с работы не уволили! – возмущённо возопил Иынкс, прокатываясь перед отпрыском туда-сюда на выпущенных от волнения колёсиках. – Я же предупреждал тебя, чтобы ты тут ничего не трогал! Последний раз беру тебя к себе на работу!

– Ну, пап!

– Никаких пап!! – Огромный Иынкс покрылся пупырышками. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас отправил домой, иди и продезинфицируй сотовые матрицы Внешних Миров. К клавишам слежения не притрагиваться! Экспериментов с сознанием не устраивать!! Вопросов контрагентам не задавать!!!

– Ясно – грустно сказал Туггс, и, обречённо помаргивая подфарниками, отправился в дальний угол Лаборатории.

Чуть позже, после того, как Иынкс проанализировал структуру Двойного Совпадения в Мире Двуногих, настроение его несколько улучшилось. Ничего катастрофического, к счастью, не произошло. Коэффициент флуктуаций был совсем ничтожным, а контроллёр вариативности стоял на самой нижней отметке. Ну и сам проект Х16 по линейке Меппса растворялся в номинальной плотности, то есть был просто обескуражен, но никаких выводов из окружающей действительности сделать не мог. А до фазы глубокого сна оставалось не так уж много. Огромный Иынкс даже принялся негромко трубить мембранами популярный мотивчик.

Через час, доложив Валлеуху, что ситуация гораздо ниже критической отметки, старший лаборант с некоторым угрызением совести вспомнил, что отправил сына убираться на периферию.

Он отозвал наказание, и в качестве компенсации, стал рассказывать Исполинскому Туггсу о размерной градации общества. Сын всегда с огромным удовольствием (что подтверждалось громким жужжанием его турбинок) слушал наставления отца. В этот раз Иынкс рассказал о том, через сколько единиц времени Туггсу присвоят звание «Громадный» (при условии, что он будет себя хорошо вести, конечно). Сколько самому Иынксу нужно собрать премий, чтобы стать хотя бы Иынксом Большим. Ну и про исключительную безупречность Малейшего из Микроскопических, носящего прозвище «Тот, Который Всё Сотворил».

Исполинский Туггс, внимая отцу, почти задремал в своей голографической люльке, но когда родитель и сам разомлел и еле-еле ворочал языком, неожиданно громко спросил о сегодняшнем Инциденте в мире Двуногих. Иынкс вздрогнул, очнулся, и осоловело уставился на отпрыска.

– Папа, расскажи, как они чувствуют, – попросил Исполинский Туггс. – А я за это… Я за это… Планетарий посещу! Вот! Два субботарных отрезка подряд! Клянусь когтём Аурецефала!

Огромный Иынкс посмотрел на младшего сына с неким сомнением, недоверчиво сморщил подбородок, безнадежно вздохнул и принялся рассказывать…

5.

Кай недоумённо посмотрел на свой бумажный календарик. Теперь он точно вспомнил не только о том, что отрывал вчера лист, но и о том, куда его потом дел. Всё было просто – он готовил курсовую по матану и у него потекла шариковая ручка. За неимением под рукой черновика, он оторвал пятничный лист календаря и вытер им пасту. Потом выкинул скомканную бумажку в мусорное ведро.