Дверь открывается быстро, противно скрипя, и я прячу ключи в карман, сильнее сжимая в руках сумку, и захожу в подъезд – небольшой, но светлый и не грязный, он не пугает так, как до этого мною было ожидаемо. Две минуты, и я стою у двери, открывая её ключами и неловко тяну на себя. Свет не горит, да и не должен – нынешний «дом» погружен во мрак. Ненадолго. Выключатель рядом с дверью щёлкает, после чего, через пару секунд, зажигается свет в небольшом коридоре – узком, лишь разделяющем комнаты, но размером не смущающим. Свет отбивается от зеленоватых стен, и теням нет места, где сгущаться.
Небольшая квартира на две комнаты и соседи за сравнительно тонкой стеной.
Маленькая ванная комната, в которой двум людям и дышать нет где, выглядит чистой, и совсем не походит на рассадник грибков и грязи, как подобное место описывают другие, с брезгливостью отмечая уйму грязи при переезде, и сорванные от уборки спины. Небольшая кухня обставлена по минимальной надобности – деревянный обеденный стол у желтоватой стены, два стула, газовая печь на четыре конфорки, старенький холодильник, два навесных шкафчика для посуды, тумба, небольшое окно – всё, что требуется для жизни, и не больше. Совсем крохотная гостиная, умещающая не очень то и старый, благо, телевизор, диван и рабочий стол, кажется наиболее удачным местом для работы – стены у неё тёплого песочного цвета, освещение не режет глаза и создаётся атмосфера хрупкого уюта, которая мягко и ненавязчиво вдохновляет и настраивает на романтический, мечтательный лад. Спальня, окно которой, зашторенное, выходит на соседний дом, кажется наиболее правильной в этой квартире комнатой – кровать застелена оранжевым постельным бельём, рядом с громоздким шкафом стоит стул, лампочка слабо освещает комнату, наполняя её неким неестественным даже уютом, на прикроватной тумбочке стоят простенькие часы с будильником, на подоконнике, ровно под которым расположилась белая батарея, стоит кактус, деревянный пол скрыт светлым ковром с высоким ворсом. Всё не новое но и на том, как говорится, «Спасибо» – условия могли быть и хуже. А тут даже квартира, ещё и с мебелью.
И довольно шумные соседи – друзья из соседнего купе, сразу же начавшие двигать вещи в квартире – надеюсь, двигать – совсем не раздражают даже, как обычно бывает в подобных случаях.
Я оставляю сумку в спальне, и возвращаюсь на кухню, дабы поставить чайник – меня встречает удивлённый, уже знакомый парень, что, тем ни менее, быстро одёргивает себя, и опять глуповато улыбается, продолжая заниматься тем, на чём его прервали, будто это всё – нечто будничное.
– Я твой сосед по квартире, – кактусик улыбается, распечатывая пачку чёрного чая в пакетиках, – не спрашивай, почему. Меня просто отправили сюда. Отпразднуем наше сожительство чайком? У меня есть конфеты… – он указывает на большую коробку шоколадных конфет, наверняка, опять до пристрастия сладких, и ставит на печку чайник. На столе уже стоят две чашки, которые он достал быстрее, чем я успела об этом подумать – в них заботливо насыпан сахар, и одиноко лежат чайные пакетики, ждущие своего, неминуемого, мокрого, выжимающего все цвета, конца.
Смущение, вперемешку со рвущимися наружу ругательствами, заставляет замереть – не получается осмыслить всю эту ситуацию. Жить с парнем в тесноте небольшой квартиры, непонятно где, и непонятно как долго – не сказка.