— Что, даже Аркадиан может пострадать? — осведомился Регис, доставая заготовленный лист из бокового кармана сумки с начертанной на нем печатью огня. — Занятная у тебя способность. Ее бы изучить, у меня есть…

— Нет, — зло бросил Кьярин.

— Нет, Аркадиан не пострадает? Или нет, изучить нельзя? — спросил врачеватель, раскуривая трубку. Лицо Кьярина наливалось красным. Не удивлюсь, если когда-нибудь эти двое подерутся.

— К ночи мы будем проезжать город. Я бывал там в прошлом году. У местного старейшины была большая конюшня, — спокойным, но твердым голосом произнес Сезар, беря свою кобылу под уздцы и собираясь отвести к ручью, что притаился в лесу. — Там мы сможем раздобыть еще одну лошадь, — отстраненным тоном добавил он, бросая мимолетный взгляд на Морана.

— Думаешь, город все еще не опустел? — заинтересовался Винсент.

— Не у всех есть возможность уехать. Для многих дом и хозяйство — все, что у них есть. Они будут голодать, если покинут город, — отозвался див.

Предложение Сезара сочли разумным. Мы с Люцием на одной лошади замедляли всех.

Спустя несколько часов мы вновь двинулись в путь. За время привала я одолжила у даэва из ордена Восточного ветра книгу, чтобы занять себя в путешествии. Следуя по дорогам, петляющим около основного тракта, иногда заходя в лес или пересекая лавандовое поле с уже срезанными кустами, мы постепенно продвигались, подбираясь все ближе к границе. Пару раз нам попадались дороги, ведущие к Астерии. Столица Исонии была сердцем юга, и, словно вены, к ней вели десятки путей.

Астерия… Я вспомнила залитый солнцем песчаный берег и длинную колоннаду, которая полукругом опоясывала побережье, врезаясь и уходя глубоко под землю, поддерживая один из районов города, — высота, на которой находились столица и море, немного разнилась. Тот город утопал в зелени, которая будто сражалась с подступающими со стороны Феросии песками.

Читая, спустя какое-то время я почувствовала чужой подбородок на своем плече. Застыла, глядя перед собой, видя тень сбоку от себя. Я чувствовала чужое дыхание и прядь волос, что коснулась шеи.

— Что? — спросила, слыша, как хрипит голос после долгого молчания.

— Мне скучно, — неожиданно раздался ответ, который сначала удивил, а после вызвал ком в горле. Я прикрыла книгу, удерживая большим пальцем страницу, на которой остановилась. Тем временем Люций отклонился, давление с моего плеча пропало. — Ты помнишь первую охоту на третьем году?

Я покачала головой. А Моран задумчиво продолжил:

— Тогда мы впервые столкнулись с ревенантом и смертью. Не считая того случая, когда нам было по шестнадцать.

— Чьей смертью? — Мой голос все еще звучал сипло.

— Людей, — уточнил див. — Тогда тебя потрясла их смерть. Поначалу я считал, что воспоминания и опыт возвращаются к тебе одновременно. Но нет, опыт возвращается скорее.

— Может быть, ты и прав, — согласилась с ним, понимая, на что он намекал. Ведь я сама считала, что кровопролитие, случившееся у обители, должно было сильнее повлиять на меня.

— Твоя подвеска с вороном… Фредерик сорвал бы ее вместе с ограничителем в тот день, когда открылся портал. Как ты сумел ее сохранить? — внезапно спросила я у Люция. Ранение на шее Морана едва не стоило ему жизни. Его нанесли под влиянием эмоций. Мой брат был ослеплен яростью и ревностью. И наверняка забрал бы в качестве трофея не только ограничитель, но и вторую подвеску.

— Я снял ее в обители, — ровным тоном отозвался Люций.

— Почему? Тебя заставили?

Его дыхание стало немного громче.

— Нет, не заставили. Отдал медальон сестре, когда напали на орден, чтобы она могла себя защитить.