Но Ллир не слушал. Он пытался вернуть в легкие воздух, кашляя и отплевываясь, словно только что вынырнул из глубокой воды. Бог-олень отступил. Он растворился в тенях, из которых прибыл.

Наконец Ллир встал. Медленным, неровным шагом он приблизился к телу учителя. Кровь была теплая, яркая. Ллир сжал плечо Ши’Ена и тряхнул, словно тот всего лишь спал. Но бог не очнулся.

Путь занял больше обычного. Дороги размыло, еды почти не было, а развести приличный огонь оказалось сложнее положенного. Уже три дня Гален и Виглаф шли от столицы на юг. Дважды они спали под открытым небом, дрожа от холода. Одну ночь они провели под шатрами бродячих торговцев, которые везли в Рэлле вино, но даже тогда настроение им испортили дождь и сильный ветер.

Наконец, путники встретили приличную дорогу, вытоптанную тысячами ног. Она привела их к трактиру на большаке. Такое заведение не встретишь в городе, не найдешь в селах и деревнях. Тут не было постоянных клиентов, кухня ломилась от закусок, а не сложных блюд, да и ночлежка никогда не пустовала.

Трактирщик держал на привязи четырех злобных псов, которые стремились укусить любого, кроме их престарелого хозяина и его дочери. Виглаф, завидев яростные вытянутые морды, не особо испугался, но все же обошел их. Гален же направился к двери прямым, уверенным шагом.

Название на вывеске выцвело из-за постоянных дождей, но в нем все еще легко угадывалось слово «шкура».

– Чья шкура? – спросил Виглаф. – Медвежья? Волчья? – Принц посмотрел на псов. – Надеюсь, собачья.

Гален молча открыл дверь. Внутри было так светло, будто вечер совсем не наступал. Люди галдели, рассказывая самые разные слухи. Три бедные официантки бегали от стола к столу все в поту. Их волосы, еще утром так старательно уложенные, сейчас торчали в разные стороны, а подвыпившие мужики все норовили ущипнуть красавиц, так что то и дело по трактиру разносился женский визг. Как правило, за ним следовал басистый гогот, а следом гулкий удар подноса о чью-то голову.

Свободных мест внутри не оказалось, и Виглаф с Галеном пошли прямо к трактирщику, не снимая с голов капюшоны. Принц положил на прилавок две серебряные монеты, отвлекая седого мужика от светской болтовни с двумя трубадурами.

– Пива, – сказал Виглаф. – Две кружки. И ночлег бы. Мы заплатим.

– Комнат нет, – неуверенно ответил трактирщик. За такие деньги можно на ночь снять все его заведение, кто он такой, чтобы отказывать такому щедрому клиенту?

– Сойдет и хлев. Да хоть что-то сойдет, лишь бы крыша была, да стены попрочнее! Мои сапоги не переживут еще одного дождя.

– Сказали ж тебе, фоморово отродье, нет комнат, – вмешался один из трубадуров. Гален тут же положил руку на свой кинжал, но Виглаф одернул его, да так быстро, что никто не заметил угрозы. – А деньги ты свои возьми и попробуй небо подкупить, чтобы то больше не поливало дождем твои нежные сапожки.

– А сколько надо заплатить тебе, чтобы ты больше никогда не встречался у меня на пути? – Виглаф демонстративно снял капюшон и провел рукой по своим белоснежным волосам. Трактирщик охнул, трубадуры подавились выпивкой, а в зале воцарилась тишина. Принц улыбнулся.

– Простите, владыка, – сказал наглый трубадур и тут же упал на колени. – Простите глупого артиста!

– Да какой же ты артист? Флейту свою, небось, купил за два гроша в ближайшей лавке. Или лесоруба попросил выточить, так это еще дешевле. А друг твой! – Второй трубадур мигом упал на колени. – Это его скрипка? Да я порой на бабах поменьше играл! Что за размер? Где толковые струны? Небось, еще и настроена так, что даже коты разбегутся от первой ноты. Артисты. Да вы позорите этот титул своим существованием!