– Здравствуйте, продавец-консультант оповестил меня, что у вас возникли какие-то вопросы?

Мужчина проигнорировал слова дяди – все его внимание было сосредоточено на сосудах с темной жидкостью.

– Вы меня слышите?

Вместо ответа покупатель потянулся к бутылке «Cardenal Mendoza». Чуть не опрокинув ее соседей на пол, он все же смог выудить сосуд с полки. Дядя с натянутой благожелательной улыбкой с силой выхватил ее из рук пьянчуги, не дав продолжиться любви с первого взгляда. Он вновь попытался достучаться до клиента, но и эта попытка оказалась тщетной. Увидев, что дядя Гашим настроен серьезно, я все же решил намекнуть ему на бессмысленность его потуг.

– Дядя, у нас инвентаризация… – я взглянул на часы. – …должна была начаться вот уже как четыре минуты назад. Он невменяемый. Может мы его просто выведем отсюда?

– Мы не можем, клиент всегда прав. Нужно узнать, что ему нужно и подобающе обслужить.

– Как можно обслужить клиента, чьи мозги настолько проспиртованы, что это по всевозможным факторам ближе к бутылке водки, нежели к человеку?

Очередной подзатыльник. Согласен, перебор.

– Клиент. Всегда. Прав.

Мужчина, по всей видимости сумевший запустить свои мыслительные процессы, замычал в поддержку слов моего дяди, от чего тот расплылся в улыбке.

– Видишь, к каждому покупателю просто необходимо найти ключик. Подход. – дядя развернулся на пятках туфель к клиенту. – так что за вопросы у вас?

– Я хотел, чтобы ваш подчн…подчиненный рассказал о видах виски. А он мне нагрбр… он грубиян, в общем. – произнеся мою характеристику на выдохе, мне показалось, что на этот подвиг ему потребовалась вся жизненная энергия, что теплилась в нем где-то между печенью и поджелудочной.

– Ох, я приношу извинения от нашего магазина. Само собой, он понесет наказание. Штраф.

– Штраф? – мои глаза округлились до размеров чайных блюдец. – за что? За его прострацию? Он по горло в долгах, я вообще не понимаю, зачем мы продолжаем его пускать сюда.

– Ты договоришься до того, что я в этом месяце выплачу тебе лишь половину от оклада. А сейчас ты ответишь на все беспокоящие нашего дорого гостя вопросы.

– Прекрасно. А инвентаризацию мне проводить ночью?

– Если потребуется, то да. – дядя по-дружески положил свою руку на плечо покупателя, что сейчас стоял с самодовольной улыбкой, иногда нарушаемой икотой. – непредвиденные обстоятельства – это то, чем славится наш бизнес, уж поверьте.

– Да я в..вер…вр… ты понял.

– Конечно понял. И наш продавец-консультант это понимает, но зачем-то решил сегодня превратить наш магазин, славящийся уважением к каждому зашедшему клиенту, в базар. Ты меня услышал. – дядя потряс перед поим лицом указательным пальцем, после чего отправился обратно в свои покои, напоследок показательно хлопнув дверью в кабинет.

Я передразнил его последние слова, меча искрами из глаз в сторону дверного полотна, из-за которого доносились обрывки криков, издаваемых телевизором. Смотрит свои любимые политические шоу, а я должен тут страдать. Я посмотрел на свое сегодняшнее бремя, что полностью разрушило мои планы на эту ночь. Прикрыв веки, оно тяжело сопело. Уснуло на своих двоих. К черту. Я, попросив подождать меня здесь и услышав сонное «угу» в ответ, отправился к кабинету администратора. Войдя без стука, я взял пульт со стола и выключил телевизор, на что дядя, вскочив с кресла, захотел в который раз обрушить на мой затылок удар ладонью, но я, являясь с детства ярым приверженцем гонконгских фильмов про единоборства, умело парирую его замах, отбегая в сторону. Удивленный своей проворностью, я вскидываю руки по направлению к дяде, что и вправду срабатывает – он останавливается. Мы оба ошарашенно глядим друг на друга. Простояв как истуканы несколько секунд, я, сглотнув комок в горле, решаюсь нарушить повисшую тишину, что так несвойственна этой комнате.