Несмотря на свою бегемотистость, Юлька оставалась достаточно привлекательной. Она манила мужчин не столько чувственностью – сколько домовитостью, гостеприимством, ощущением надежного порта среди бурного моря. Она излучала неотразимый уют – но сама того не понимала и делала неоправданную ставку на девчоночье кокетство. Пыталась играть не теми картами, какие раздали – а теми, которые сама себе навыдумывала.

Я же свою первую серьезную карту вытянула, когда стащила чемодан с багажной ленты в Домодедово и отправилась на аэроэкспресс. С искренней уверенностью, что стану сотрудницей консьерж-агентства.

Очень правильно придумано, что окончание учебы приходится на лето. Солнечная Москва в кедах и в запахе свежемолотого кофе неотразима. Я приехала покорять ее – а она покорила меня.

Я сняла квартиру в Жулебино, у дальних родственников бывшей одноклассницы. Ремонт в квартире делали лет пятнадцать назад. В зале стояла тахта и тумбочка с телевизором, плюс я купила кронштейн для своей одежды. Вторая комната оставалась закрытой, потому что хозяева хранили в ней всякий хлам. На кухне не было ни микроволновки, ни посудомоечной машины – зато стоял холодильник и стиралка.

Юлькин офис находился на Чистых прудах. И получилось почти как в анекдоте про Вовочку – нравилось ли мне ходить на работу? Да! И с работы тоже! А вот часы между прогулками поначалу вышли не слишком веселыми…

– В этот салон не ходи делать маникюр. Его хоть и открыла знаменитая светская львица, но пальцы там режут беспощадно. Денег у нее нет, что ли, нормальных мастеров нанять? – знакомила меня Юлька с окрестностями нашего офиса.

Свой первый салонный маникюр в Москве я сделала через полгода после переезда. До этого экономила, обрабатывала кутикулу и подпиливала коготки дома сама.

– Вон бабулька идет, видишь? К ее собаке близко не подходи. Она истеричная, иногда срывается с поводка и кусает прохожих.

На поводки у леди красовался очаровательный терьер, который вел себя вроде как вполне пристойно – на первый взгляд.

– Из всех кофеен в нашем районе самый вкусный кофе на вынос вот в этой, – и Юлька показывала пальцем на вывеску, название на которой мне пока ни о чем не говорило.

Моя московская история складывалась не из глобальных подвигов и свершений, а из таких вот мелочей. Они запоминались ярче всего, и я с удовольствием прокручивала их в голове перед сном, как слайды из фотоальбома.

Мы договорились, что Юлька будет выплачивать мне оклад тридцать тысяч, а сверху еще комиссию за работу с клиентами. Первые три дня клиентов не было совсем. Я ковырялась в соцсетях, заводя там аккаунты для нашего агентства. Юлька до моего появления продвижением не занималась, паразитировала на старых контактах.

На четвертый день моя работодательница уехала к врачу по своим постоперационным делам. И пропала – прием явно затянулся. Я сидела в офисе одна.

Раскованной, если не сказать разболтанной, походкой вошел первый на моем опыте клиент. Высокий, грузноватый, темнокожий. Нет, не южанин с Кавказа, а именно что африканских кровей. Удивился, увидев меня.

– А где Жюли? Добрый день, – были его первые слова.

– В поликлинике, задерживается. Здравствуйте. Я могу вам чем-то помочь? – я старалась говорить как можно более отчетливо и отточенно. Как профессионал.

– Разве что увлечь меня приятной беседой, – улыбнулся клиент. – Жюли уже подготовила для меня документы, мне осталось только забрать их. Меня зовут Беньямин.

– Минуточку. Я сейчас еще раз попробую ей набрать, – я охотно вживалась в роль корректной секретарши.

Телефон по-прежнему был недоступен. Беньямин в это время остановился глазами на портрете Юльки, который висел у нас на стене. Там она сияла: на фоне карусели, в цветастом сарафане, с сахарной ватой наперевес… Опять это попадание точно мимо возраста. Неуклюжая инфантильность. И при этом – неотразимое обаяние, неугасимая доброжелательная солнечность.