Помнил из школьного курса истории, что когда Ленин поставил художнику задачу нарисовать герб Советского Союза, тот принес ему на рассмотрение эскиз именно того герба, которым впоследствии и пользовались в течении семидесяти двух лет, почти не меняя его. На на том эскизе был меч, который размещался по косой, справа налево, как бы перечеркивая весь остальной рисунок. Ленину эскиз понравился, за исключением меча. Меч он тут же вычеркнул, заявив, что мы мирное государство, нам меч не нужен. И тогда вместо меча были изображены серп и молот.

Но учитывая, что наша дивизия являлась отнюдь не мирным орудием и довольно насыщенно была вооружена, то на моем эскизе решил разместить меч. И как его только не лепил, он никак не вписывался. Пришлось поставить вертикально, в расчете на то, что это только эскиз и, возможно, меня кто – нибудь еще поправит. В лапах орла разместил ленту с надписью «1-я аэромобильная дивизия». По периметру щита сделал ободок малинового цвета, потому что уже слышал случайно о том, что основной украинский армейский цвет-малиновый. Якобы, знамена запорожских казаков, в основном, были малинового цвета.

Не откладывая в долгий ящик, на этом же листике бумаги, набросал эскиз нагрудного знака – тот же орел, но крылья уже развернутые в полете, тот же купол парашюта над головой орла. При этом пятикопеечная монета послужила для того, чтобы ровно и симметрично вывести дугу купола. В лапы орла я поместил лавровый венок с аббревиатурой, «1-я АЭМД».

После чего понес листок командиру. Ему понравилось. Он вызвал начальника штаба дивизии полковника Нерепа. Тот тоже закивал головой в знак согласия и забрал листок с собой. После обеда уже Нереп вызвал меня к себе. У него в кабинете сидело два гражданских парня, примерно, моего возраста. Оказалось, что это представители фирмы, которая занимается изготовлением шевронов и знаков. И находится она не где- нибудь, а в Кишиневе, соседней нам Молдовы.

Они попросили, чтобы я показал, где, что и в каком цвете отразить, потому что эскиз был в черно белом варианте. Пришлось пометить надписями, где, что и как должно быть. Я все еще не придавал значения своей работе. И понятия не имел, что все это завязано на приличные деньги, но мне об этом никто и ничего не говорил. Пацаны оказались смекалистые, потому что, как оказалось впоследствии, практически очень четко, буквально до миллиметра воплотили все, что я им говорил и что было нарисовано. Тем не менее, как оказалось впоследствии, замполиты-воспитатели все – таки внесли свои коррективы. На шевроне над куполом написали лозунг « Никто кроме нас». На украинском языке, естественно. А на нагрудном знаке обрезали мой веночек с надписью, а вместо него на грудь орлу просто прилепили нашлепку с надписью «1-я аэмд».

Через пару недель те же гонцы, которые принимали заказ, привезли первую партию шевронов и знаков. При этом они за изготовление запросили семьдесят

копеек за шеврон и пятьдесят копеек за знак. Без разговоров с ними рассчитались. Если бы кто подсказал, нужно было мне запатентовать свою работу. А начальник штаба тут же на очередном совещании предложил продавать личному составу шеврон за полторы гривны, нагрудный знак за гривну. Комдив молча кивнул, мол, согласен. Тогда гривна еще была по курсу – примерно, один доллар к двум гривнам. Я и тогда не придал значения этому навару и кому он пойдет в карман.

Прошло три года. Только когда я уехал на трехмесячные курсы повышать свою квалификацию управленца в Киев, то слегка прозрел, потому что встретил свои шевроны и значки в свободной продаже. Ими торговали в киосках печати, на книжных развалах, и даже на так позже называемом, «майдане независимости». Шеврон в 1998 году стоил пять гривен, значок – три гривны.