Но соленая вода, разумеется, не обладала подобной силой. И потому я позволила ей пролиться, надеясь, что так хоть немного сумею усмирить внутренний хаос.

Шмыгнув носом, я наткнулась ладонью на осколок зеркала. Инстинктивно сжала его и тотчас пожалела об этом: руку пронзила боль. Опустив взгляд, я заметила, что острый край окрасился алым. Ровно посередине ладони виднелся порез. Пальцы тоже были в крови. Я смотрела на свою руку, понимая, что должна испытывать хотя бы отголоски страха – как творец, я не имела права калечить руки, мой основной «инструмент» работы – но мысли будто успокоились, тревога уступила место смирению. Глядя на осколок, я думала, что он, несмотря на утрату целостности, все еще способен показывать отражение. Не искажая. Быть может, в этом вся суть – я утратила свою целостность. Или же никогда и не была цельной?

Услышав, что на телефон пришло новое сообщение, я осторожно отпустила осколок и поморщилась от боли. Встала на ноги и дошла до дивана и села рядом с мобильным, опасливо глядя на него. Что еще прислал этот ненормальный?

Пару мгновений спустя мысли вернулись к насущным проблемам. Мне не хотелось разбираться с Аресом, учитывая, что стоило придумать, что делать с проектом. До Рождества оставалось не так много времени.

Телефон снова оповестил о сообщении.

И тогда в голове появилась сумасшедшая мысль.

Что, если удастся использовать этот непонятный интерес Ареса ко мне в свою пользу? Мне необходимо встретиться с ним и увериться, что приток вдохновения после его прикосновения не был случайностью.

И если это так… если он действительно способен пробудить во мне былую способность творить, я, быть может, сумею уговорить его помочь мне. Хотя бы с завершением проекта. О большем просить не стану.

Когда ладонь снова защипало, я подумала, что стоит промыть рану и наклеить пластырь, но прежде решительно взяла телефон здоровой рукой.

И прочитала два новых сообщения от Ареса.

Арес:Можешь ненавидеть сколько угодно. Но своими эмоциями ты прямо сейчас доказала лишь одно: я уже забрался тебе под кожу и воспламенил кровь. А значит, совсем скоро мы сможем вместе сгореть в объятиях преисподней. Если рискнешь.

В следующем сообщении он прислал онлайн-билет на завтрашний концерт «Сынов Хаоса» в клубе под названием «Врата преисподней», с проходкой в VIP-зону и подписал: «Выбор за тобой».

– Не дергайся, – резко приказала Линдси, заканчивая выводить мне стрелки.

Я нервно покачивала ногой, не понимая, зачем вообще позволила ей делать мне макияж, будто я собиралась на какой-то званый вечер, а не на рок-концерт в клуб. Вполне можно было бы обойтись привычным смоки.

– Ты перебарщиваешь, – недовольно буркнула я.

– Помолчи, Лайла. Тебе предстоит оторваться за нас обеих, так что ты должна сиять, – в голосе подруги до сих пор сквозила горечь: сегодня она должна быть на дне рождения кузины, поэтому не могла посетить концерт любимой группы.

Честно говоря, я чувствовала облегчение. Я так и не рассказала ей об Аресе. С одной стороны, боялась реакции, памятуя об одержимости Линдси загадочным музыкантом. С другой – почему-то мое с ним общение (я все еще не понимала, как назвать то, что между нами происходило) казалось чем-то сокровенным. При мысли о том, чтобы рассказать о нем кому-то еще становилось не по себе.

Внимание Ареса ощущалось сродни постыдному секрету. Может, таковым и было.

– У тебя все хорошо? – как-то слишком серьезно спросила Линдси, доставая тушь. – Ты будто где-то не здесь. В каких облаках витаешь на этот раз, подруга?

Я тяжело вздохнула. Раз уж не хотела говорить ей про Ареса, то должна хотя бы про другое рассказать.