Голова гудела, а в ушах звенело так, что боевой набат казался мелодичным перезвоном полевых колокольчиков. Во рту стоял металлический привкус крови.

Пить…

Я глубоко вдохнула и сразу пожалела – воздух был затхлым, пропитанным сыростью и запахом гниющей плоти.

Желудок тут же скрутило болезненным спазмом, а к горлу поступила тошнота. Запах шёл от соломы, на которой я лежала.

Я попыталась пошевелиться, и онемевшие руки будто пронзило сотнями раскалённых игл. Я была связана. Антимагические плети туго стягивали запястья, оставляя на коже ледяные ожоги.

С трудом перевернувшись на спину, я едва не взвыла от оглушающего всплеска боли. Все кости буквально вывернуло в обратную сторону от неподвижного долгого лежания на холодном каменном полу.

Отдышавшись, я повернула голову и огляделась.

Камера.

И здесь, кроме меня, никого не было.

Узкое зарешеченное окошко под потолком пропускало слабый свет. За ним розовело утреннее небо. Этого хватило, чтобы позволить мне разглядеть глубокие трещины в полу и теряющиеся в полумраке серые бетонные стены.

Снаружи, за тяжёлой дверной решёткой, раздавались приглушённые удары, и сразу следом чьи-то стоны и сдавленные крики. Кто-то страдал, а кто-то безжалостно делал свою работу.

Я резко подняла голову – слишком резко, голова закружилась, перед глазами мелькнули цветные пятна, к горлу снова подкатила тошнота.

Проклятье.

Застонав, я уткнулась лицом в мерзко пахнущую солому и зажмурилась, пытаясь вытянуть из глубин памяти последние воспоминания.

Что же случилось, прежде чем я попала сюда?

Произошедшее всплывало рваными картинками.

Вот я вхожу в дом феи. Её испуганный взгляд. Метнувшаяся из-за двери тень. Тёмный силуэт за спиной. Удар. Плети. Снова удар. И темнота.

Я задохнулась от ужаса.

Алексис был прав – я слишком беспечна. Следовало учесть, что меня могут поджидать. А теперь… теперь я в плену.

Почему я не сообразила, ведь сразу почувствовала за спиной магическую силу? Долгие лунные фазы, проведённые без магии в Зачарованном лесу, ослабили инстинкты.

Непростительная ошибка. Смертельная.

Меня повязал менталист.

И это плохо. Очень плохо.

Дыхание сбилось. Я стиснула зубы и, глядя в потолок, постаралась не дать панике взять верх.

Отныне моя судьба была предрешена. Не стоило обольщаться.

Я это знала.

И не обольщалась.

Но, слушая глухие удары и отчаянные стоны несчастных, я не была уверена, выдержу ли пытки. Была ли я действительно готова ко всему, что со мной случится? И что случится, когда на допросе меня всё-таки расколят?

– Алексис, уводи всех подальше, пожалуйста, – едва слышно прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тугой комок.

Глупо. Как же глупо. Он всё равно не услышит.

Я тихо всхлипнула, но тут же зло вытерла лицо о плечо. Нельзя раскисать.

Мне нужно настроиться.

Необходимо.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох…

Рассвет за зарешеченным окном неспешно сменялся ярким солнечным днём, а мои мысли метались в поисках выхода, но не находили.

Я расшвыряла ногами гнилую солому, расчистив себе небольшое место у стены, и села на корточки, привалившись спиной к холодному бетону.

Вход в камеру был прямо передо мной.

Я ждала.

Ждала, когда за мной придут.

Сердце то замирало, то вновь начинало стучать с бешеной скоростью. Я пыталась подавить панику, а паника пыталась продавить меня.

Иногда в коридоре раздавались гулкие торопливые шаги, и мимо моей камеры проводили очередного пленника. А спустя время тащили обратно. Избитого. Окровавленного. Полуживого.

Сначала я их считала. Первый, третий, пятый… Потом перестала…

Первым был орк.

Огромный настолько, что ширины прохода едва хватало, чтобы он смог пройти. Его пудовые кулаки были закованы в кандалы. Когда-то он был мирным пахарем и, держа огромными руками плуг, перепахивал гектары земли и выращивал хлеб, или, возможно, был скотоводом и водил по степям огромные стада крупного рогатого скота. Или выращивал драконов… Но сейчас… Его тело было покрыто свежими, ещё не зарубцевавшимися ранами, и он был слишком ослаблен. Скорее всего, несколько лунных фаз не подпитывался от источника.