– Доктор! Дело не в удобствах. Не дотяну до утра. Подарите пять минут на выплеснуть! А? Начальник в милиции говорил: Елена Николаевна не только специалист, но большой души…

– Хватит, больной Евгений, про начальника идиотничать. Плещите свой недуг пятиминутный!

– Все нормально, хорошо и классно. Отработал, отучился. Конец недели. Иду в баню попариться. Обращаю внимание. Знаете, всю жизнь с детства: «Будь внимательным, будь внимательным». Вот, был внимательным, увидел, под аркой лежит инвалид. Все как положено: костыли по бокам, ноги-руки в стороны, живот вверх. Стенает. Помощь требует. Пройти мимо? Сделать вид? Никто и не узнает. Самому себе всегда можно найти оправдание-резон. В детском саду, в школе, по радио-телевизору, в кино, в театре (да где только нет) учили: не проходи мимо! Закрой кран. Переведи бабушку. Вызови… а при необходимости сам потуши новым пальто, купленным в рассрочку на полгода. Выбей нож и заломи руки за спину трем бандюкам, сорвавшимся с зоны. Делай искусственное дыхание рот в рот, одновременно массируя в области сердца. Спасай страну! Пока приедут – сгорит, зарежут, коньки отбросят, в тапочках останутся. Приехали поздно не потому что… а потому, что выполняли более ответственное, важное и в трех местах сразу.

Нервные мысли-отступления – это все было потом. В сам момент истины подскочил, как увидел, и приступил к подъему тела. Тяжелый инвалид был и безынициативный. Я его вверх к стеночке приставить – он себя вниз в лужу пригретую. Я его на костыли водрузить – он руки в стороны и мычит. Не справился, не потушил, не заломал, не откачал. Инвалид как лежал, так и лежит, только стонет громче, с вариациями. То ли на стон, то ли по умыслу подбежал габаритный парень-хулиган. К инвалиду присел: «Батя! Батя! Что с тобой?!» Впервые за минуты общения услышал членораздельное: «Водка в руке была. Вот этот забрал».

Я не смог с ходу понять-осознать. Первое, что не понял: как это водка в руке может быть? Она же жидкая. Второе. С таким наглым враньем еще не приходилось в жизни сталкиваться. В самых простеньких новогодних постановках какой-нибудь персонаж из плохишей наврет, а дети кричат из зала: «Неправда! Не ходи туда, ходи сюда!»

Это, помню, бывало. Но так, живьем, в заправдашней жизни – ни разу. И вот тебе – получи!

Сын-хулиган ко мне: «На батю? На инвалида?! Гони на водку!»

Было у меня двадцать копеек на баню – отдал. Пытался объяснить, но набежала целая кодла гвардейцев – и вот я у вас с ранениями тела и души. Начальник милиции считает, что хорошо отделался, что они вовремя. Не уверен, что после события – это вовремя, но спорить не с кем. Да и зачем?

Леночка по ходу рассказа внимательно смотрела на пострадавшего Женю. Рассмотрела молодого парня. Заглянула в его внутренний мир без рентгенолога. И показался он ей интересным и положительным. Понравился. А если вспомнить, что доктор Елена Николаевна – никакой и не доктор, а практикантка медицинского училища, и лет ей семнадцать – девчонка, то можно предположить… Не все сразу, не с бухты под названием барахты. Годи-погоди. Для начала предположить.

Приглашенные собрались и болтали, гуляя по драгоценным жилым метрам. Между общей кухней и прихожей, заглядывая в комнаты. Двери распахнулись специально для них, посетителей музея «Коммунальная квартира». Быт истории и история быта. Вещицы, застрявшие с середины века, а несколько экземпляров – чуть ли не с конца прошлого. Пережили-переплыли время. Значит, имели ценность. Потеряли материальную, нажили духовную. С ними память могла путешествовать, вспоминая маленькие подробности и большие события. Что-то личное-личное или, наоборот, всеобще-всенародное. Вовка Петухов, углядев на стене Люськиной комнаты коллекцию значков, рассматривал их, будто листая школьные годы.