Евдокия замерла, её душа затрепетала от неожиданных слов мужа. Она села на коленки напротив него, словно искала ответы в его затуманившихся глазах. Время остановилось, и в этой тишине она осознала, что их жизнь теперь вступила в новую фазу.

– Как это уедем, Сереж, а как же завод? Ты же так любил свое дело… – с трудом произнесла она, и в её голосе звучала тревога, словно предвестник неизведанного пути.

Лесовой, тяжело вздохнув, встал и направился к кровати, все еще бормоча что-то себе под нос. В его словах слышался еле сдерживаемый протест против привычной рутины:

– Не могу, Дуня, не могу. Я будто в клетке… На свободу мне надо… Там воздух, поля, речка…

И вот, словно вырвавшись из плена, он лег на кровать, продолжая бессвязно шептать о своих мечтах. Вскоре его тяжелые веки закрылись, и он погрузился в сон, отстраненный от забот и тревог повседневности.

Евдокия, сидя рядом с ним на кровати, нежно гладила его по голове, ощущая тепло и крепость его суровой наружности, которую не могло сломить ни время, ни уныние. Внезапно её сердце наполнилось уверенностью: она понимала, что наступила пора перемен, и ни один бурный поток не мог бы отвратить её от верного выбора быть рядом. Она, как никто другой, доверяла своему мужу – его словам, его зрению, его стремлениям. И с легкостью приняла эти изменения, словно готовясь к новому путешествию, полному свежих впечатлений и возможностей.

Новая жизнь ждала их там, в деревне с чистым воздухом, живописными полями и свободными маршрутами, которые они смогут прокладывать сами, без пут, навязанных городом.

Глава

V

Ранним летним утром деревня просыпалась под первый звук петушиных криков. Небо только начинало укрываться нежной голубизной, а легкий утренний туман, как тончайшая вуаль, обволакивал сонные дома и покрытые росой поля. Слышался неяркий, но живой гомон природы: щебетание птиц, тихий шорох листьев, словно кто-то очень осторожно пытался разбудить мир вокруг.

На одной из улочек деревни, у самого края, старик по имени Петр, седые волосы которого словно мерцали под первыми лучами солнца, неторопливо вел под уздцы свою корову. Она, тяжело покачиваясь, следовала за ним, собирая ароматы свежей травы, разбросанные по утреннему воздуху. Петр знал каждую тропинку, каждый поворот. В его глазах светилась печаль и мудрость долгих лет, которые он провел среди этих просторов. Каждый шаг коровы возвращал его к воспоминаниям о былых днях, когда на этих же лугах паслись его молодые кони, а деревня гудела от семейных праздников.

Недалеко, в небольшом, но уютном доме, новый день начинался для Сергея и Евдокии. Они переехали в деревню месяц назад, надеясь на новую жизнь, полную простоты и труда. Сергей, взволнованный и полный энергии, уже отправился в огород, поправляя свои мягкие штаны и расправляя плечи. Курочки клевали землю в поисках утреннего угощения, а корова стояла, мирно жуя траву, как будто знала, что она королева этого простого, но умиротворяющего существования. Солнце поднималось, и его лучи разогревали землю, пробуждая её к жизни.

Евдокия, погружённая в заботы, тихо передвигалась по дому, ухаживая за больной бабушкой, которая всё ещё крепко спала в своей постели. Девушка аккуратно заправляла одеяло и ставила в изголовье кружку с ароматным чаем. Беременность, наполнявшая её жизнь новым смыслом, давала силы, но и требовала заботы. Евдокии казалось, что она уже чувствует каждое движение своего малыша, и это пробуждало в ней вдохновение.

Глядя на своего мужа, трудящегося в огороде, Евдокия улыбалась. Её сердце наполнял тихий свет. В этом уединенном уголке мира, среди гусей и кур, между заботами и радостями, они начали строить своё маленькое счастье, осознавая, что простые вещи, как утреннее солнце или нежный смех ребенка – были поистине бесценны.