Сергей, заметив её, на мгновение остановился. Она была словно свежий ветер, ворвавшийся в его привычный мир. В её юной фигуре чувствовалась лёгкость и задор, а в её улыбке – невидимая энергия, способная разогнать все тени усталости.

– Добрый день… – робко произнес Сергей, стараясь не потерять уверенности, но в голосе все же сквозила легкая дрожь.

Он шагнул к ней. Его ноги, словно привязанные к полу, мешали ему сделать первый шаг в этом маленьком духовном действе, встрече двух жизней в мире стальных механизмов.

Дуня, неожиданно повернувшись, вздрогнула от внезапного звука, который словно врезался в ее сосредоточенность, и, глядя в его глаза, почувствовала, как в груди забилось сердце:

– Здравствуйте. Ну и напугали вы меня!

Ее голос звучал мелодично, несмотря на гудение машин, и, казалось, располагал к беседе, как теплая шаль в холодный день.

Лесовой покраснел от смущения, его щеки вдруг стали похожи на наливные яблоки, а взгляд, наполненный неловкостью, метался по земле, как птица в клетке. Словно в ответ на его внутренний конфликт, вокруг воцарилась тишина.

В этот самый момент, словно из ниоткуда, донеслось имя – «Евдокия!» – и её голос, нежный и нежданный, будто колокольчик, разрезал тишину. Она, словно воплощение осеннего ветра, стремительно рванулась в сторону, быстрым шагом покидая уютное пространство.

– Извини, мне нужно идти! – неловко произнесла она.

Это «извини» звучало так, словно в нём скрывалась вся неразрешимость ситуации. Сергей остался стоять в растерянности, озадаченно глядя в след исчезнувшей фигуры. Его сердце стучало, а мысли крутились, словно осенние листья, осыпаясь под натиском вновь найденных чувств.

Шли дни. Он часто замечал, как Евдокия, стараясь побыстрее закончить свою работу, напевала что-то под нос. Мелодия её голоса звучала как шёпот ветра среди рощи. Девушка не стремилась прикрыть свою простоту – она была искренней, живой и настоящей, как утренний рассвет.

Каждый взгляд, брошенный в её сторону, наполнял сердце Сергея необъяснимой радостью и тоской одновременно. Он понимал, что связь между ними все еще невидима, как нить, пересекающая два берега реки. Такие разные судьбы – её полная надежд и мечтаний, его жестокая рутина и труд – теперь были связаны в едином моменте, когда их глаза встретились.

Евдокия не знала, что её появление, этот лунный свет в его серых буднях, пробуждает в Сергее чувства, о которых он давно забыл, таская тяжёлые детали и заливая металл в формы. В каждом её слове ощущалось вдохновение, и он готов был слушать её бесконечно, как жадно слушают песни соловья в вечерней тишине.

С каждым новым днём, проведённым на заводе, он всё больше искал повода заговорить с ней. И вот однажды им все-таки удалось встретиться на улице после очередного трудового дня. Они шли по тротуарам, обрамленным уютными домами и яркими вывесками, и, казалось, что мир вокруг них затих. Мелодия их разговора наполняла пространство особым смыслом, создавая невидимую связь, которая связывала сердца и души. В глазах Евдокии светилось желание поделиться частью своей жизни, и она решилась открыть Сергею свое сердце:

– Знаешь, я приехала в город из маленькой деревни… – начала она, смахивая с губ невидимый комок грусти.

Сергей слушал ее, бросая легкие взгляды, полные интереса и понимания. Ему было не привычно слышать о природе так живо, и он невольно представлял себе те сады и поля, которые она описывала.

– Я приехала сюда, в надежде заработать деньги, – продолжила Евдокия, и в ее голосе прозвучала легкая дрожь, – моя бабушка очень больна. Она вырастила меня, вложила в меня всю свою любовь и заботу. Теперь моя очередь заботиться о ней.