Крисполит, она старше; волосы длиннее, в ней больше терпения и больше опыта. Она ждет, очень долго и внимательно ждет. Ведет наблюдение, изучает свою жертву, присматривается к ней, не жалея уставших глаз и больных от продолжительного сидения ног. Она усмиряет свое нетерпение. Нужно уметь выбрать правильный момент, если хочешь, чтобы атака достигла цели.

Чинджу, совсем недавно. У нее есть опыт, достаточно, чтобы почуять неладное, едва оно появляется на горизонте. Странное чувство тревоги не отпускает ее, преследуя по пятам, но оно велит ей не бежать, а встретиться с опасностью. И она делает это, легко и непринужденно, готовая на все, чтобы защитить себя.

Себя. Свою репутацию. Все, что ей удалось выстроить с таким трудом.

Когда воспоминания, ураганом пронесшиеся по ее мыслям, немного улеглись и разложились по полочкам, Лилит подняла голову, все еще борясь с тошнотой. На нее смотрела Дарири: растрепанная, усталая и счастливая. В глазах ее горела любовь, трепет и обеспокоенность. Она подалась вперед, насколько позволяли цепи.

Дарири. Она поехала с ней. Она пришла в трущобы. Она…

Лилит злобно рванулась в цепях.

– Вот поэтому, твою мать, я и работаю одна!!! – она пнула воздух перед собой и устало зарычала на выдохе.

– Ты как? Ты помнишь, кто я? – не обращая внимания на приступ гнева, спросила Дарири взволнованно.

– Идиотка! – не утихала Лилит. – Сраная идиотка! Кто тебе говорил не путаться под ногами?! Чародейка, твою мать!

Варац наблюдал за ними с живым интересом.

– Грандиозно! – сказал он, посмеиваясь. – Это ее нормальное поведение, или мы только что совершили открытие о влиянии демонических печатей на рассудок?

– Лилит, тихо! – опомнилась Дарири, чувствуя, как повозка начинает замедляться.

– Я тебе дам тихо! – Лилит несколько раз звонко ударила подошвой по полу. – Эй там, суки!

– Ты тамису была в отключке, не соображаешь ничего? – зашептала Дарири.

– Я отлично соображаю, – Лилит перевела на нее горящий взгляд. – Куда лучше, чем ты, твою мать!

Повозка плавно остановилась и качнулась. Послышалось фырканье коней и шаги.

Лилит сощурилась от ударившего в глаза дневного света. На нее смотрел мужчина, крупный и лысый, с плохо зарубцевавшимся шрамом на лице.

– Ты кто такой?

– Это кирье Льгашмын, – ответил за него Варац. – Валорийский.

– Интересно, – сказал Льгашмын, пристально разглядывая чернильный развод на лбу Лилит, который еще совсем недавно был четкой, яркой печатью.

– Правда же? – подхватил Варац. – Чрезвычайно интересно, кирье! Удивлен не меньше вашего!

Льгашмын натянул кожаную перчатку, извлек из кармана что-то металлическое и приложил к плечу Лилит. Та возмущенно дернулась.

– Руки!

Он недоверчиво посмотрел на ее бледную кожу, на которой вместо символа отпечаталось лишь черное водянистое пятно.

– Ха! – восторженно воскликнул Варац.

Тент опустился, и через некоторое время телега вновь тронулась. Никто из охотников не подал голоса.

– Сука, – выдохнула Лилит, постепенно успокаиваясь. Продышавшись, она спросила: – Они не из разговорчивых, как я понимаю?

– Не то слово! – кивнул Варац. – Скучища страшная!

Лилит спустилась вниз, изгибая плечевые суставы, и принялась разминать ноги.

– Что выяснили?

Дарири непонимающе моргнула.

– А что мы должны были выяснить?

– Кто везет, куда, сколько их? – вздохнула Лилит в ответ.

– Вроде восемь… Кто и куда, не знаем.

Лилит подняла на нее голову.

– Вроде?

– Восемь, восемь, – утвердительно кивнул Варац.

– Ну хоть считать умеете, чародеи, вашу мать… – Лилит вытянула ноги и напрягла мышцы. – Сейчас молчим. Пялиться можно. Издавать звуки – нет.

Она полулежала, то закрывая, то открывая глаза. Тело было ослабшим, будто набитым ватой. Ноги едва повиновались ей, но Лилит упрямо продолжала напрягать и расслаблять мышцы, постепенно возвращая их в тонус и разгоняя кровь. Она тянула загрубевшие связки, насколько ей позволяло положение тела, и прислушивалась.