- А ты кто? – чуть скривила губы женщина, которой на вид было явно за тридцать.

- Помощница Петра. А что? – скрестила я руки на груди.

Видит Бог, я могла бы быть более дружелюбной, если бы она не смотрела на меня с таким нескрываемым отвращением.

- А ничего, - качнула она головой, поджав губы. Смерила меня еще раз взглядом и гордо пошла в дом. – Помощница… - услышала я выплюнутое женщиной слово.

Я молча дернула бровями и опустилась на коврик, где о занятиях йогой пришлось забыть, так как Найда мне места уступать не собиралась. Поэтому я просто от души погладила и потискала такую большую и добрую собаку, которая только внешне казалась грозной и злой. Но на деле она ласковая плюшка. Наверное, даже Беляш не так сильно радуется моим ласкам, как Найда.

Оставив Найду и Беляша на улице, я вошла в дом. У порога сняла свои тапочки и с большим трудом сдержала в себе детское желание пнуть босоножки на танкетке.

Прошла в кухню и, наливая себе стакан воды, закатывала глаза, пока дамочка пискляво смеялась над тем, что говорил ей Пётр.

И что это за идиотская привычка такая, трогать мужчину за плечи и бицепсы, когда ржёшь? Ну, довёл он тебя до приступа смеха и что? Не до оргазма же. Нафига за него хвататься?

И этот тоже хорош! Хоть бы футболку надел!

- Ой, Петя, - смеялась женщина, утирая несуществующие слёзы в уголках глаз. - Ну, ты даёшь!

- Да, я такой, - выронил Пётр самодовольно.

Я снова закатила глаза.

Эти двое, вообще, хоть что-нибудь знают про флирт? У детей и то лучше получается.

Допив воду, я сполоснула стакан и поставила его на сушилку. Снова посмотрела на «голубков», о чем-то хихикающих, и поняла, что соли бедной женщине так никто и не дал. Достав с верхнего ящика большую банку, наполненную солью, я поставила ее на стол рядом с женщиной.

- Кажется, вы за солью пришли? – произнесла я с легкой улыбкой.

- Ой, точно! – махнула женщина рукой, глянув на меня совсем неблагодарно. – Заболтал ты меня, Петь, - хохотнула она кокетливо и, конечно же, подержалась за плечи Петра, ибо иначе со стула же не встанешь…

- Вам в ладони насыпать? – спросила я. – Или вы щепотку возьмёте?

Пётр, глянув на меня, торопливо спрятал улыбку за ободком своей ведрокружки с кофе.

Мы с женщиной продолжили играть в гляделки.

- Всю возьму, - схватила дамочка со стола банку. – Петь, ты же не против?

- Забирай, - легко согласился тот.

- Ну, ладно, Петь. На работе увидимся.

Дамочка напоследок бросила в меня, как дротик, взгляд, полный неприязни, и, надев босоножки, вышла из дома, виляя задом.

- Ты мне так всех поклонниц распугаешь, - нарочито строго посмотрел на меня Пётр.

- Я всего лишь остановила унижение, - я отвернулась, чтобы налить себе чай и заметила, что в сковородке Пётр оставил для меня половину яичницы.

- Она меня, вроде, не унижала. Наоборот – приятно так гладила. Ласкала…

- Она унижала себя своим поведением, - резко оборвала я едва ли не мурлыкающий от удовольствия голос Петра. – Нельзя так дёшево и так открыто предлагать себя мужчине. Это же отвратительно. Так что будем считать, что я спасла её из чувства женской солидарности. И в ее возрасте уже даже неприлично не знать основы ненавязчивого флирта.

- А ты спец во флирте? – хмыкнул Пётр и, подперев бедром столешницу гарнитура рядом со мной, насмешливо на меня посмотрел. – Покажешь?

- Для того, чтобы я хотела с кем-то флиртовать, этот кто-то должен быть мне симпатичен. А это не про вас, Пётр.

- Иными слова, ты сама нихера не умеешь, но считаешь, что можешь учить других.

- У вас красивые яйца, - произнесла я уверенно и заглянула в голубые глаза, в которых на мгновение расширился зрачок. –Ровные такие… В сковородке, - добавила я, спрятав улыбку за ободком своей кружки с чаем и слегка игриво посмотрела в его глаза. – Вкусные, наверное?