– Сколько время? – кричу, забывая, что часы на руке.

Рейс пожимает плечами. Тью неспешно отвечает:

– Тринадцать с четвертью.

Вот он, английский джентльмен, выискался. Как на уроке у Нины Михайловны, так «презент-бэ-мэ-пёрфект», а тут – тринадцать с четвертью, ваше лордство. Бросаю сурово в ответ:

– Деда меня ждёт, надо бежать.

Рейс и Тью моего дедушку уважают. Раз надо, значит, надо.

– Давай на самокате, – предлагает Рейс.

Отказываюсь – могут оштрафовать за езду толпой, а нам штрафы платить нельзя, мы деньги копим на самолёты. Опять за всех приходится думать. Наскоро прощаюсь с друзьями, бегу на остановку трамвая. Всё-таки хорошо покатались сегодня.

☻☺☻

Нет транспорта в Москве прекраснее трамвая. Прокатиться на змейке из трёх вагончиков – сплошное удовольствие, вроде пломбира, облитого чёрносмородиновым вареньем.

Ромик Флинт запрыгнул в последний вагон, двери плавно закрылись. Трамвай новый, чистый, малолюдный. На длинном боковом сиденье храпит, подложив под голову сумку, пьяный. Ромик, хватаясь за поручни, прошёл вперёд, занял одинокое кресло у средней двери, рюкзак устроил на коленях. На три вагона пять пассажиров, вместе с пьяным. Трамвай идёт плавно, на поворотах болтает и дёргает. Отсюда и прозвище – шалтай-болтай. Вилка у трамвая на крыше, он через неё электричество пьёт из проводов. А вы что подумали? Трамвай вилкой спагетти ест? Если так подумали, то у вас богатое воображение. Скорее всего, вы поэт или поэтесса.

☺

Кстати, про нашу семью. Мой папа, Николай Беглов, как я рассказывал, всегда на совещаниях. Он банковский аналитик и очень умный. Папа имеет дело с цифрами и сильно их уважает. Это он сам так говорит. Его хобби – собирать подставки под пивные кружки, называются бирдекели. Трудное слово. Мама раньше работала в табачной компании, сейчас в отпуске. Про Дашу рассказал. Тётя Света, мама Даши и первая папина жена, работает на фрилансе. Она ведёт канал в Телеграме, просвещает на тему отрицательной калорийности продуктов. Не моя тема. Ещё есть деда, он на пенсии, и скоро будет Машенька, когда мама её родит. Это моя семья.

С дальними родственниками мы не очень много общаемся, кроме Яснобродовых – у нас дачи в Яхроме через забор. У Вали Любимовой дача на соседней улице.

В квартире у нас три комнаты, и одна из них моя. Дедушка живёт в соседней квартире, «дверь в дверь», надо всего лишь выйти на лестничную площадку. Ужинаем мы в нашей гостиной, если мама с папой не уходят куда-нибудь. Тогда я иду к дедушке, и мы ужинаем вдвоём, на его кухне. После чая разговоры всякие важные у нас с ним, и я у него засыпаю, потому что у него площадь позволяет, а для меня есть отдельный диван. Мама против этого, говорит, что диван спину портит, надо спать на кровати, но деда ей не переубедить. Мне на диване очень нравится спать, особенно зимой, под одеялом из овечьей шерсти. Деда его никому не разрешает брать, кроме меня.

Даша живёт со своей мамой, тётей Светой, в соседнем подъезде. У них двухкомнатная квартира с огромной кухней и балконом во двор. У нас балкон на дорогу, летом ужасно шумно. Тётя Света ко мне хорошо относится, всегда интересуется, как у меня дела в школе. Её любимые слова: «Наверное, так надо» и «тут ничего не поделаешь».

Дашина комната на мою похожа. Вещи разные, а обои одинаковые, синие. Ну, у меня, конечно, посинее, и одна стена в самолётах военных. А Даша свои стены попортила, исписала всякими глупостями. «Только бы умереть с тобой в одной постели», «Отмечать, что прожили уже год, это как-то фальшиво», бла-бла-ерунда. Принцесса, что с неё взять. Хорошее слово «фальшиво», мне нравится.