– До окончания оплаченной шестидесятой минуты нарекаю тебя благородным именем «Месть королевы Анны». Каково? Целый месяц ждал, чтобы произнести эту фразу – то денег не было, то Рейс болел. Теперь задуманное исполнилось.

– Залезай уже, – торопят ребята.

Пора нарушить ещё кучу правил. Рейс, как самый маленький впереди, я в середине, что мне не по душе, но вариантов нет. Долговязый Тью – сзади.

– От винта!

Я вешу сорок два килограмма в одежде. Рейс – тридцать пять. Тью – сорок с половиной после обеда. Грузоподъёмность самоката сто пятьдесят. Значит, мы ничего не нарушаем. Почти ничего. Сегодня программа максимум – отработать десантирование на лёд, но сначала вволю накатаемся. Хотя шестьдесят минут – так себе воля.

☺

Бульвар длинный и ровный, как взлётная полоса. По выходным здесь гуляют мамы с колясками. По будням жирные голуби спят на деревьях и бомжи тихонько сидят в беседке. Когда у нас будет самолёт, мы обязательно полетаем над Бульваром Их, помашем крыльями всем его обитателям.

У нас будет свой самолёт. Не какой-нибудь, а настоящий стратосферный, с солнечными панелями на крыльях. У каждого из нас будет по самолёту. Как назовут свои машины Рейс и Тью, я не знаю. Мой точно будет «777». Три семёрки – счастливый номер. Счастье в кубе. Для надёжности. Если кто не в курсе, главное слово в авиации – надёжность. Так деда говорит, а в этом вопросе он эксперт. Так что три семёрки – это гарантия, что с самолётом ничего не случится. Ну, ещё испытания нужны. «777» – просто красиво. Скажи?

У нас будет не один самолёт, а три. Чтобы не подвергать нашу дружбу бытовым испытаниям. Вот у Тью дома одна приставка и что хорошего? Двое играют, третий ждёт. Мы постоянно ссоримся. Одним зимним днём я посмотрел на нашу жизнь со стороны и сказал:

– Парни, мы не тем занимаемся. Сжигаем впустую годы нашей жизни (деда по телефону кому-то так говорил).

У Рейса и Тью отвисли челюсти, но, когда я рассказал про стратосферный самолёт и что их будет три, показал видосы на телефоне, мы решили, что надо менять жизнь и вообще научиться отделять пустое от полного, то есть важного. Мы разработали план и уже полгода его выполняем. Никто не знает об этом. Это наша тайна. Потом, когда первый самолёт будет готов, я, наверное, покажу его Вале-Моднице. Или даже позову её посмотреть первый полёт. Хотя обычных людей на испытания не пускают. В целях безопасности и чтобы не сглазить. Мама, когда узнала, что у неё, то есть у нас у всех, будет Машенька, сказала, что ей теперь надо ограничить себя в общении с людьми: может попасться человек с дурным глазом и тогда беды не оберёшься. Но ведь у Вали глаза не дурные, а очень даже прекрасные. Так что с этой стороны беды не предвидится. А то, что она ходит на даче в модных платьях (так мама говорит), можно пережить. Снова я порхаю чуть-чуть…

Ещё у нас будет дирижабль. Только технически безграмотные люди думают, что можно вечно летать на самолётах. Теоретически да. «777» не нужен керосин, его электромоторы будут работать от солнечных батарей, а солнца в стратосфере полно, но пилоты не железные. Пилотам нужен отдых. Книги почитать, поговорить, в приставку поиграть. Иногда. Да куча разных дел в облаках. Самолёты нужно ремонтировать, бортовой журнал вести и др., и др. Дирижабль будет нашим воздушным портом и домом. Ведь мы не просто так улетим в стратосферу, у нас там будет работа. Выводить в ближний космос спутники связи, например. За это будут платить огромные деньги. Ещё мы будем предупреждать население Земли о пожарах. Это бесплатно, чтобы нас любили и уважали. Нам от спутников денег хватит. На сто лет вперёд. Рейс придумал оплату брать в цифровой валюте. Ну, а в чём ещё? В золотых слитках, что ли? Они тяжеленные, займут, наверное, половину дирижабля, а биткойны ничего не весят и помещаются в телефоне. Финансовая грамотность называется.