Еще мне кажется, что твое отношение ко мне слегка изменилось, когда ты узнал, что я все-таки поехала в Верону одна. Сначала удивился, но я почувствовала, что после моей поездки ты стал чуть больше уважать меня. Или я ошибаюсь? И мне просто хочется, чтобы так было?

Так вот, вернемся к Франческе. Ты представляешь, я ее нашла. Я пыталась по приезде из Италии рассказать тебе, как произошла наша встреча, но ты не стал слушать, только равнодушно покивал в ответ на мои восторженные слова о том, что все случилось и я ее нашла. Позволь рассказать сейчас. Можешь даже не читать, просто позволь написать. Глупо, что я спрашиваю на это разрешение. Я ведь вольна делать все что угодно с этой бумагой и со своими словами. Но почему-то спрашиваю. Наверно, по привычке.

Долго-долго я тогда плутала по улицам Вероны, хотя и владела уже достаточно неплохо итальянским, но боялась заговорить с настоящими итальянцами. Почему боялась – и сама теперь не знаю. Боялась выглядеть смешно в их глазах? Боялась не понять, что они ответят, и обнаружить, что мои, пусть скромные, знания итальянского были лишь иллюзией? В конце концов спустя несколько часов я нашла улицу, пересекавшую ту, на которой жила Франческа. Тревожилась ли я, что она меня не вспомнит, что ее попросту не окажется дома? Удивительно, но нет. Я воспринимала это как приключение. У меня был обратный билет до Рима, где оставалась туристическая группа, от которой я оторвалась на день. Поезда ходили часто, и ехать было сравнительно недолго – около двух с половиной часов на самом быстром.

И вот я стою у ее двери, звоню, и вскоре меня спрашивают на итальянском, кто мне нужен. Странно, что интересуются не тем, кто пришел, а к кому пришли. Отвечаю, что нужна Франческа Манчини. Через минуту дверь открывается, и появляется сама Франческа, она сразу меня узнает, выражает очень бурные эмоции, но тут же говорит, что нисколько не удивлена моим появлением, она знала, что я приеду. Откуда? Просто чувствовала – и всё.

В начале разговора я с трудом подбираю слова, много ошибаюсь, Франческа с улыбкой и большим терпением раз за разом меня поправляет. Но главное, что мы понимаем друг друга. И я наконец-то узнаю́, какую книгу она искала. Это была… книга рецептов русской кухни на итальянском языке. Ей кто-то сказал, что только в Москве или Санкт-Петербурге можно купить подобную. Конечно, она могла найти рецепты и в интернете. Но ей были нужны не только рецепты, но и сама книга.

У Франчески небольшой ресторанчик в Вероне, который готовит блюда разных кухонь мира. Также в этом ресторанчике есть небольшая библиотека книг рецептов со всего света. Я была в этом заведении, это нечто совершенно уникальное. Там очень уютно, но самое главное, там находишь какое-то особенное умиротворение, точнее, оно находит тебя. Никуда не хочется уходить, там, наверно, можно почувствовать смысл жизни. Он очень прост. Смысл жизни – в самой жизни.

С этими книгами у Франчески связана одна история, очень памятная для нее. Можно сказать, что с этих книг началась ее вторая жизнь. И, конечно, жизнь ее ресторанчика.

Не буду пересказывать всю историю Франчески, я сама ее не знаю полностью, к тому же Франческа вела свою речь на итальянском, который я тогда знала совсем мало, но суть я уловила. Иногда свой рассказ она сопровождала рисунками, дополняла английскими словами, даже немного по-русски говорила.

Франческе на момент нашего знакомства было около пятидесяти, а лет пятнадцать назад ей поставили весьма жестокий диагноз. Онкология. Про подобные случаи даже слушать или читать страшно, а когда такое случается с тобой наяву, да еще в самом расцвете жизни, передать всю силу, сложность и глубину эмоций невозможно. Мне казалось, что я ее понимаю, но действительно поняла только тогда, когда этот диагноз едва не поставили мне самой.