– Хто поедет в Орду? Ты? – спросил Стремилин.

Боярин пожал плечами.

– Думаю, туда послать лучше Костю Шею, как-никак потомок Мурзы. Мне Димитрий Зерно…

– Знаю такого, – вставил Алексей.

– Так вот, – продолжил боярин, – он мне хочет представить своего сына Костю.

Стремилин задумался:

– Млад он. Боюсь… тово…

– Я – тоже боюсь, – признался Федор.

– Дело иметь там лучше с Сураем, – посоветовал дьяк.

– А твой-то Сурай, как ен, надежен? – спросил боярин.

На лице больного впервые появилась улыбка.

– Надежен-то надежен. Да суха ложка…

За него договорил Федор:

– Рот дерет, ето я знаю.

Они оба почему-то рассмеялись, после чего больной долго кашлял. Прокашлявшись, он продолжил:

– Но где они щас кочуют, я не знаю. И хто правит… – Алексей развел руками. – Знаю, че там были два брата: Улу-Мухамед и Кичим. Но жили они, как кошка с собакой. Ну и, боярин, устал я. Да и сказать больше неча. Так уж извиняй.

– Ты меня, Алексей, извиняй. Вот дала княгиня мне загадку… – Он вздохнул.

– Ниче, княгиня молодец. Сынку помогат. Ето надоть, – проговорил Алексей.

И они распрощались.

В этот день, отобедов в одиночестве, ибо Василий какой день мотается с воеводой Пестрым, княгиня, вздохнув, скорбно посмотрев на кресло, за которым сидел совсем недавно ее муженек, торопливой, разбитой походкой, пошла к себе. Но чьи-то твердые, торопливые шаги заставили ее обернуться. Хоть в проходе было не так светло, она все же узнала его. Это был боярин Андрей Албердинов. «Уже примчался», – радостно подумала она. Княгиня остановилась. Он, поцеловав ей руку, спросил:

– Зачем звала, матушка великая княгиня?

– Для кого матушка великая княгиня, а для тя, Алберда, Софья, как звал ты меня когда-то.

Тот усмехнулся.

– С той поры, матушка, ой, сколь воды утекло. Вон друга мойго не стало.

– Да-а, – с тяжестью в голосе подтвердила она.

– Зачем звала-то, аль че случилось? – повторил он вопрос.

– А звала я тя вот зачем… Зайдем-ка суды. – И она открыла дверь в светлицу.

Выслушав ее, Андрей сурово сдвинул брови и задумался.

– Тут нужен свой надежный человек, – промолвил он, – вдруг Юрий его схватит.

Княгиня поняла, если тот выдаст, кто послал, князь Юрий получит возможность обвинить их в заговоре против него. А этого бы не хотелось. Лицо ее погрустнело.

– Есть такой! – радостно произнес боярин.

– И хто? – спросила княгиня, склонив голову, теребя на высокой груди концы шелкова платка.

– Ты, матушка, его знашь. Когда-то ты его спасла от казни.

Княгиня тотчас вспомнила того красавца.

– А… как он? – поинтересовалась она.

– Лучше не надо, – ответил боярин.

– А как… женился? – вдруг зачем-то спросила княгиня.

Заметив пытливый взор боярина, быстро пояснила:

– Помнится, он спасал свою невесту.

Боярин вздохнул:

– Не-е, – ответил он, – та, узнав че его схватила стража, куды-то делась. Нихто не знат.

– А че он… другу не нашел? Парень он видный, – стараясь придать голосу безразличное звучание, сказала она.

– Да… никто, видать, по душе не приходится, – ответил боярин.

– Ладно, он, так он, – закончила разговор княгиня.

Збигнев помог королю подняться, и тот посмотрел на дверь, за которой находился зал. До него всего несколько шагов. Но какие это были шаги! Король ругал себя, что предложил этот сейм. Да и город, который он выбрал, чтобы показать полякам, что он везде хозяин. Как они могли расценить это? Пренебрегает Польской землей? А епископ опасался одного, что все обвинения как против королевы, так и против него прозвучат из уст Витовта. В этом не выполнят данное им поручение. А все это произойдет на земле великого литовского князя. Правда, они меры приняли. Ягайло берет с собой солидный воинский отряд. Да и его, Збигнева, монахи, а их множество, тоже умеют держать оружие в руках. А в чужих стенах клятвы легче давать. Это даже радовало епископа. А еще его радовало то, что свидетели… пусть это будет пока тайной. Но как она грела сухую душу епископа.