Тем временем, монах-отшельник пошевелился и уставился на Ваську так, будто видит её впервые. Вася почувствовала себя не в своей тарелке, но тут же взяла себя в руки, вспомнив, для чего она сюда пришла.

– Я хотела бы найти моих родителей, – выпалила на едином дыхании Василиса. Собственный голос показался девушке неподобающе громким и чужим в этом скромном Уединении Отшельника. Но она продолжила: – Дед уверяет, что они умерли. Но я не верю!..

– Все мы бессмертны, – скрипуче-напевно прошелестел голос пожилого монаха, который давно ни с кем не разговаривал. – Ищи твоих родителей там, где Зелёный цвет. В Чертограде, на болотах, что ведут в сторону Боли и Ужаса.

– Вы хотите сказать, в доме зелёного цвета? – переспросила взволнованная Василиса, вспомнив Эрмитаж, который она в далёком детстве посещала вместе со своей мамой. Вот только какое отношение Эрмитаж имеет к родителям Василисы?..

Васька хотела бы ещё о многом расспросить монаха-отшельника, но тот снова сомкнул свои веки и замолчал, раскачиваясь из стороны в сторону. Как змея, под звуки несмолкающего ветра. Приближалась гроза! Девушка, в последний раз, взглянула на фигурку монаха, потом на потемневшее, обезображенное тучами небо, и, раздосадованная, выскочила из кельи. Не помня, как, юная девушка пробежала весь обратный путь до Драго буквально за один час, взобралась ему на спину и, отягощённая недобрыми предчувствиями, успела заметить, насколько стремительно исчезла почва под её ногами. А Тибет скрылся от её пытливого взора.

Глава 5. ПОБЕГ.

– Вася! Васенька, ты где? – Мишель ударом носка своего начищенного до глянца сапога распахнула дощатую дверь избушки, не обращая внимания на ворона, что притулился на тщательно покрытой соломой крыше и, казалось, дремал, нахохлившись. Она знала, что двери домика деда Жени и его внучки никогда не запирались на засов.

Девушка заглянула в коридор. Никого. Быстрым шагом дошла до кухни. Пусто. Мишель разглядела в полутьме большой комнаты швейную машинку, за которой так любила работать Василиса, и аккуратно сложенную очередную рубашку, только что сшитую внучкой для её Бессмертного деда.

А Вася запихнула свои бесхитростные пожитки в небольшой походный рюкзачок, с трудом застегнула серебристую змейку молнии и уселась прямо на холодный пол. Она растерянно разглядывала комнату, в которой она провела десять лет своей жизни: ей почудилось, что, будто бы в знак прощания, покачнулись берёзовые стол и стул, которые дед соорудил специально для неё; заскрипела большая железная кровать, украшенная шерстяным покрывалом, которое она же сама недавно расшила драгоценным жемчугом; зашевелились несколько золотых иголок на столе и открыли свои страницы пара книжек с Магическими Заклинаниями и Книга рецептов, собранных её бабушкой Марьей-Искусницей.

Только книга Стивена Кинга «Кладбище домашних животных» неподвижно лежала на столе, выбиваясь из привычной для Васи обстановки и не вписываясь в её круг повседневных увлечений. Эту книгу подарила на День рождение хозяйке дома Мишель. Та самая Мишель, которая теперь подбивает её на побег из дома.

Допустим, дом, больше похожий на избушку без окон и дверей, не совпадал с обычными представлениями любого человека о родительском доме. Да и сам дед Женя был необычным и не всегда понятным Василисе. Но в доме царили своеобразный уют, спокойствие, а главное, – искренняя привязанность и забота деда к любимой внучке. Вполне возможно, Вася позже пожалеет о своём побеге из Благовещенска, без ведома деда.

Где-то вдалеке что-то с грохотом стукнуло, и потревоженные стены дома недовольно заходили ходуном, эхом перешёптываясь друг с другом: «Мишель? Мишель…»